Только если везде это происходило беспристрастно, то в обеих частях огромной Дартонии на другую планету ссылали неугодных молодых людей и девушек. Пол, цвет кожи или глаз, характер и возраст не имели абсолютно никакого значения. Из Энирата отправляли учиться по обмену тех, кто был замечен в антиправительственных демонстрациях, или детей мятежников или просто незаконнорожденных дворянских пасынков и падчериц. Несмотря на развитые технологии, политика в Энирате продолжала оставаться очень консервативной и часто вызывала протесты молодежи.
На свое счастье Ричард родился черноволосым и сероглазым, как и София Артен, и лишь по этой причине король не отправил ребенка в монастырь. Более того — он позволил ему учиться вместе со своими четырьмя детьми и выделил личные покои во дворце. Единственным условием было пожелание, чтобы мальчик не попадался ему на глаза. Неверная супруга София почтительно поклонилась мужу и была довольна таким исходом, а что думал сам Ричард, никого не тревожило.
В первый день Нониса над Дартонийской столицей Артений светило жаркое, почти летнее солнце. Листья на деревьях еще только начали покрываться осенней позолотой, в высоком чистом небе щебетали беззаботно птицы. Члены королевской семьи и придворные были полны радости и добродушия, они обменивались сплетнями и хорошими новостями, но Ричард не мог отвлечься от тяжелых размышлений, как не пытался.
Нажав кнопку на пластиковом пульте управления, он выключил экран и тяжело вздохнул. Природа и судьба наградили юношу упорством, сарказмом и небольшим количеством обаяния, так что сейчас стоило узнать о решении короля заранее, а не в последний момент. Собравшись с силами, он резко встал, толкнул дверь и вышел в коридор.
При виде сына она остановилась и тепло улыбнулась ему.
— Приветствую вас, Ваше Величество.
− Не стоит официоза, дорогой, − усмехнулась королева, беря его под руку. — Я как раз шла к вам.
− Зачем?
− Я? — этого следовало ожидать, только Ричард был не совсем готов, новость буквально пригвоздила его к полу и на пару минут лишила возможности здраво мыслить.
Ситуация становилась все запутаннее, а слова все больше навевали легкий мандраж. Ричард постарался собрать все свое самообладание, и у него, к собственному удивлению, получилось. Сын королевы должен уметь держать себя в руках в абсолютно любых обстоятельствах, и сейчас он постарался спрятать волнение за нарочитой белозубой улыбкой.
− Король не приветствовал такой вольности, мой дорогой сын. И вам прекрасно об этом известно.
− И кто же мой отец? — спросил он ровно, надеясь до последнего, что не выдаст эмоций.
Ее Величество произнесла эти страшные слова потрясающе спокойным голосом, словно говорила о погоде или о состоянии казны, а Ричард на несколько минут потерял дар речи. Такие откровения нельзя говорить сразу, нужно хотя бы подготовить собеседника к ним, но если даже его мать, умная и дипломатичная женщина, сумевшая уговорить мужа оставить чужого сына при дворе, сказала это так просто и быстро, значит дело плохо.
− Конечно, знает. Под его влиянием ваш отчим оставил вас при дворе, но мне велел молчать. Все боялись, что если вы разволнуетесь, то в вас пробудится родовая магия Виоринов, − голос Софии зазвенел от неожиданных слез.
− Это уже случилось.
− Началось где-то лет шесть назад, − задумчиво отозвался юноша — в нем заговорил растерявшийся двенадцатилетний мальчик, нечаянно окативший водой сварливого учителя. — Я думал, вам доложили.
− В таком случае все встало на свои места.
Кроме этого Ричард испытывал омерзение от происходящего и после короткой неудобной паузы отделался быстрым поклоном.
А потом развернулся и ушел. Мать не сказала ему вслед ни слова.