— Ну… хотелось бы верить, — Тим нервно облизнул губы и перешагнул порог столовой. — Вы прочитали рукопись?
— Я начал, — Ра’с сел на своё место, как всегда во главе стола. Он не ел, как это обычно и бывало, только следил за тем, как Тим опускается на скамейку и берёт со стола столовые приборы. — Пока мне нравится, — он улыбнулся. — Нужно будет внести пару корректировок, и переписать от третьего лица, — он сцепил руки в замок и снисходительно сощурился. — Я ведь просил вас, Тимоти, написать мою биографию взглядом человека со стороны, без ностальгических плачей по Валахии, или что там вписал Джейсон.
Тиму подали суп, и он осторожно дул на него, прежде чем отправить очередную ложку в рот.
— Напишите о своих впечатлениях. Каким вы меня увидели, и какой узнали мою историю, — продолжил Ра’с. Тим обречённо вздохнул и опустил ложку обратно в тарелку, устало переведя взгляд на старика.
— Я же говорил вам, Ра’с, я не могу этого сделать. Как минимум этого не позволит Уэйн. Прочитав рукопись, когда я привезу её, он заставит меня переписывать, чтобы это была ваша автобиография. Он не пустит в печать книгу с моим именем на обложке.
— Ну, насчёт Уэйна я бы не был так уверен, — Ра’с аль Гул отвёл взгляд и задумчиво улыбнулся, кажется, рассматривая ковёр и размышляя о том, как может уговорить Уэйна указать на обложке имя Призрака.
— И, как я уже говорил, я сам не могу позволить себе совершить такую ошибку. Я не хочу терять деньги только из-за того, что мне захотелось славы, — Тим покачал головой и замер, дожидаясь, пока Ра’с ответит. Старик медленно обернулся, глядя ему в глаза, и тихо хмыкнул:
— Какой вы жадный, Тимоти.
— Я не жадный. У меня есть жена, я планирую завести детей. Я должен на что-то их содержать, — Тим закатил глаза. — Когда мне было шесть лет, началась Великая депрессия. Нам, конечно, ещё повезло, и мы пострадали не так сильно, как другие. Но знаете что? Я не хочу, чтобы мои дети испытывали хоть какую-то нужду. Так что я готов поступиться гордостью, — он замолчал и на секунду стушевался, будто засомневался, стоило ли говорить это заказчику, но тут же одёрнул себя. В его попытках быть практичным не было ничего глупого, скорее наоборот: одна похвальная расчетливость.
Рас аль Гул сохранял молчание долгую минуту, внимательно рассматривая Тима, будто дожидаясь, пока тот испугается, отступит, уступит и заберёт свои слова обратно. Но Тим только смотрел на него в ответ, слегка нахмурившись и стиснув зубы.
Наконец старику надоела игра в молчанку.
— Интересно, — сказал он, — кто убедил вас в том, что вы не достойны громкого имени? Что у вас не хватит таланта стать знаменитым писателем, семья которого всегда будет в достатке, ведь отец семейства — любимец любопытного читателя? — он пожал плечами, и Тим подумал, что Ра’с пойдёт на попятную и перестанет уговаривать его переписать всю рукопись от лица Тима Дрейка. Но Призрак ошибся.
— Думаю, я сумею найти способ убедить мистера Уэйна в вашей и его неправоте, — уверенно произнёс Ра’с, и у Тима сердце ушло в пятки. Заказчик оказался катастрофически упрямым. — Вы ешьте, Тимоти. Пока суп не остыл, — с улыбкой подсказал старик, и тихо рассмеялся.
Тиму ничего не оставалось, кроме как согласиться с его предложением и заняться поглощением пищи. Это было лучше, чем пытаться преуспеть в заведомо проигрышном споре.
***