- Котейкин, бубенец тебе в бобон! Молока опился? – заорал император, вытаскивая из-под чемодана Марью Антоновну.
Голова Марии-Антуанетты покатилась к краю, грозя свалиться на незадачливого пассажира.
- Закатай его в ковер, Полли! Тут целая королева сидит, а он – чемоданом, риф ему в форштевень! Слыханное ли дело!
Спасая ситуацию, Анна порывисто схватила юношу за локоть.
- Алексей Семенович! Можно вас на минутку!
Молодые люди вышли из купе.
Самодержец поймал на лету голову в буклях, вернул ее возлюбленной и умиротворяюще запыхтел:
- Марьюшка, ты цела? Давай не будем высовываться? Хочешь, орхидеюшка моя, на паровозике покатаемся?
…
«Какая еще другая мама?» - недоумевала Анна, уцепившись за поручень в коридоре и вполуха слушая болтовню попутчика о стажировке в Москве.
«Не мог Яков новую женщину в дом привести! Не мог! Тогда что за женщина, как мама?»
Поезд дернулся, и Анна едва не упала. Удивившись, что Алексей Семенович не подает ей руку для помощи, Анна опомнилась.
«Там же я! То есть я сейчас - Нежинская в одежде мальчишки, а дома в Лахте осталось мое тело. И Яков будет его любить? О-о-о, нет!»
Копейкин что-то рассказывал о перипетиях службы мелкого чиновника. За окном поплыл перрон, провожающие замахали платочками, некоторые женщины утирали слезы.
Анне внезапно стало дурно.
«А если я не смогу вернуться в свое тело? Так и останусь замужем за толстым Максом? Никогда не обниму Дюка и Верочку? А какая-то другая женщина будет с ними и моим Штольманом? О, боже…» - невозможная догадка пришла ей на ум.
«Неужели я здесь, а там - Нина? Я-а-а-ков!»
Голова ее закружилась, ноги подогнулись. Анна навалилась на поручень. Вдруг далеко в проходе она увидела светловолосого охранника с хвостиком на затылке.
«Макс здесь! Меня ищут!»
Отчаяние оторвало ее от дум, придало сил, подтолкнуло к действию. Она вспомнила, как однажды в парке Яков целовался с ней за кустами, а потом, когда они вышли на аллею, подшучивал над ее пунцовыми щеками: «Милая, не волнуйся, нам можно было и не прятаться. Если мы поцелуемся на людях, все отвернутся».
Приближался кондуктор. Он вежливо стучал в каждую дверь и, не дожидаясь ответа, входил в купе. За спиной у него маячил блондин, всматриваясь в пассажиров.
Анна дернула дверь своего купе, втащила за собой Алексея, мило ему улыбнулась. Приподняла на голове кепку, позволив увидеть короткую, но все же женскую стрижку. Быстро затолкала волосы обратно, плюхнулась на колени к оторопевшему Копейкину. И прижалась губами к его губам.
Дверь за спиной открылась после повелительного стука. Анна, не оборачиваясь, махнула рукой на купейный столик.
- Тьфу, срамота, - пробормотал охранник её теперешнего мужа.
- С мальчишкой!
Смущенный кондуктор молниеносно проверил билет Копейкина и испарился из купе. Дверь закрылась. Алексей удивленно перевел дух и вновь приник к сладким губам, а Анна начала вырываться.
- Эй, котяра драная, перо тебе в ухо! - Павел Петрович надел подушку на голову юноши.
- Убери лапы! У этого цветочка садовник есть! Он тебя в земельку уложит, тяпкой распашет и будешь хреном колоситься!
- Прошу простить, барышня… Увлекся… - Алексей выплюнул изо рта угол подушки и осторожно ссадил Анну со своих колен.
- Вы от кого-то скрываетесь? Помощь не требуется?
…
Взбешенный Штольман, глядя в стеклянную витрину лавки, едва не сломал в руке деревянный квадратик.
«Ну, Анечка! Ну, медиум мой ненаглядный, только вернись! Я тебе покажу, как прыгать по чужим телам!»
Столкнувшись на Николаевском вокзале с агентом Викентьевым, Яков вместе с ним уже допросил городовых. Пока все было безрезультатно - разгуливающего в одиночестве малыша никто не видел.