- Дюк, - Яков повернул к себе замурзанный подбородок сына.
- Ты куда едешь?
- В Москву! – выпалил юный путешественник.
- А потом?
Малыш помялся. Куда ехать потом, он еще не думал. Ему казалось, что вот он сядет в поезд, доедет до конечной остановки, а там его встретит мама с широкой улыбкой. И обнимет его, и погладит по голове, и споет любимым голосом песенку про пальчики и мальчика Дюка.
- Нельзя так, Дмитрий, - Штольман поднял его на руки.
- Путешествие требует подготовки. Обязательно нужно было меня дождаться, посоветоваться, узнать, куда ехать. Взять деньги, продукты. Ты подготовился?
- Да!
Сияющий четырехлетка предъявил отцу печенье и конфеты.
- И защищать взял… - Дюк вспомнил, что этот подарок ему еще не подарили, и осекся.
- Что ты взял? – Яков охлопал карманы сына, ожидая найти нож.
- Дмитрий Яковлевич!
Сын горестно вздохнул. Здесь он и сам знал, что был неправ. И сейчас отец мог отобрать подарок.
- Пап, ну это же все равно мне? Ведь мне же? – личико Дюка сморщилось, он был готов расплакаться.
Облегченно выдохнув, Штольман увидел брошенный на уголь плащик, в кармане которого угадывался игрушечный пистолет.
- Ты из спальни стащил? И тебе не стыдно?
- Прости, пожалуйста. Можно я его оставлю? Пожалуйста… - Дюк утер нос рукавом, отчего и лицо, и рукав стали еще грязнее.
«Защитник мамин. И ведь попал, куда хотел – и в экипаж сел, и в поезд. Точно надо в кадеты отдавать», - думал Яков, сетуя на предприимчивость наследника и одновременно гордясь им.
- Пойдем, путешественник, там дедушка с Верочкой волнуются.
- Деда! – взвизгнул Дюк, поняв, что внушение закончилось и пистолет не отберут.
- А давай сначала паровозик посмотрим! Мы одни боялись, что наругают…
Попутчик Дюка - беспризорный мальчишка, помогший малышу залезть в бункер, с настороженным видом стоял в сторонке.
Яков кивнул парнишке.
- Как вас величать, юноша, и сколько вам лет?
- Колян. Ну то есть Николай Савельев. Десятый пошел.
- Вы почему один, без взрослых?
Колян шмыгнул носом.
- А пошто они мне? Мне и так здорево, вон, ехаю куда хочу. У меня нет взрослых! – сплюнул он в уголь.
Потянувшись потереть подбородок, Яков понял, что сейчас станет похож на Дюка.
- Ясно, юноша. Пойдемте паровоз смотреть.
…
Долгие часы в дороге Анна провела на диванчике, выходя лишь в уборную и изредка присаживаясь выпить чаю. Голова ее будто отупела. Мысли, спотыкаясь о факт чужого тела, мужа и ребенка, таяли в наступающем сумраке. Отчаяние брало верх. Вечер плавно перешел в ночь, а женщина в обличье Нины Нежинской все угрюмо глядела в окно.
Когда Копейкин вышел в коридор проветриться, призраки пошептались о чем-то на своей багажной полке и спланировали вниз.
- Подданная! Подданная, корону тебе в пробор! Ну очнись же! Греби веселей! – запыхтел самодержец, трогая Анну босой пяткой.
Тяжело вздохнув, Анна прошептала: - Мне некуда грести, Павел Петрович. Я уже приплыла.
Царственные особы переглянулись - настроение подданной было непривычно подавленным. Нужно было что-то делать.
- Русская! Смотри, как я умею, - королева Франции хихикнула, подпрыгнула и поймала оторвавшуюся голову в следующем прыжке.
- Это петанк, шарик нам в поросенка! В Марселе мы с Полем всех обыграли!