Император вздохнул.
- Расти, чародей, еще поиграем…
========== Глава 20. Мокрые цветы ==========
Штольман очнулся на полу в гостиной. В мыслях царил хаос, в чувствах – сумятица, спина и затылок ныли так, будто по ним били лопатой. Яков недоуменно приподнялся и протер лицо.
«Дрался я, что ли? Здесь, дома? С кем? Аня!» - увидев лежавшую на диване жену, он вспомнил визит меняющего личины существа и его угрозы.
«Надеюсь, это чудовище исчезло навсегда. Ох, дьявол, и Нежинская вместе с ним. Хотя туда ей и дорога».
Он подошел к Анне и понял, что она крепко спит. Дыхание её было ровным и спокойным, и Яков, стараясь не потревожить сладкий сон, осторожно перенес жену в спальню. Глядя на её нежное, мягкое лицо, он обратил внимание на едва заметную горькую складку у губ, которой раньше не было.
«Отдыхай, счастье мое, столько тревог выпало на твою долю…» - бережно поцеловав Анну в висок, Штольман вышел из спальни и прошелся по пустому дому.
На двери детской висели записки от Зайцева:
«Дмитрий попросил отвезти его в отель к Мироновым».
«Сдал с рук на руки, вернулся, утром все расскажу».
Яков вздохнул. Его неугомонный сын и часа не смог провести без того, чтобы не придумать что-то новое.
«Ладно, утром всех соберу, пусть уж там досыпает».
Через холл раскатал свою дорожку лунный свет. Штольман остановился у окна, взглянул на последние осенние цветы, за которыми так тщательно ухаживала Шурочка, и улыбнулся пришедшей в голову мысли.
«Посторонних нет. Родственников нет. Дети – и те с бабушкой…»
Он шагнул за порог дома, поеживаясь от ночной прохлады.
…
Умывшись и приготовив все, что задумал, Штольман вышел из ванной комнаты, которую он давно уже собирался перенести ближе к спальне, и вернулся к жене. За время его отсутствия Анна успела разметаться на постели, и сейчас ей снилось что-то тревожное – веки ее подрагивали, губы шевелились. Яков присел рядом и погладил жену по плечу.
- Ясь, пожалуйста… Скажи это… Скажи! - требовала она сквозь сон, и кулачки ее сжимались.
Вдруг Анна резко повернулась на постели, спихнула одеяло, рванула на груди пеньюар.
- Грязно! - почти выкрикнув это, Анна открыла глаза и села.
- Милая, все в порядке, - потянулся он обнять жену за плечи.
Тяжело дыша, Анна недоверчиво уставилась на мужа. Последний кошмар все не отпускал её, цепляясь острыми коготками за кожу, и Анна сморгнула.
- Яков… Ты вернулся…
- Конечно, Анечка, - Штольман не понял фразы, но видел, что Анна еще переживает свой сон.
- Не о чем беспокоиться, счастье мое, мы дома.
Анна огляделась по сторонам - это был их дом. Их спальня. Она лежала в собственной постели. Кошмары с багровым туманом стали отступать.
«Значит, у меня получилось! Ничего не помню, сплошная муть в голове, но Яков жив и здоров. А это главное…»
Но что-то было не так. Анна протянула руку, чтобы дотронуться до мужа, и кружевной воротник любимого пеньюара коснулся её щеки. Вдохнув еле слышный, удушающе-сладкий запах, Анна вспомнила - давным-давно тетя Липа подарила ей “ужасно дорогие”, как она выразилась, духи, к аромату которых Анна сразу же прониклась ненавистью. Не желая откровенно обижать родственницу, Анна оставила флакон на полочке в ванной и забыла про него.
«Нежинская! Разумеется, они ей понравились!» - вцепившись в ворот, Анна дернула ткань.
Пуговки посыпались на пол.
- Что случилось?
Анна соскочила с постели, содрала с себя пеньюар, бросила на пол. Оставшись в одной сорочке, она оглядела себя и едва не расплакалась.
- Она все испачкала! Я грязная!