…
- Добрый вечер, Петр Иванович. Представите меня вашему спутнику? – в широкой улыбке Штольмана было что-то зловещее.
Миронов обменялся с родственником рукопожатием и поспешил пояснить: – Это господин Лазюкин, вы с ним, Яков Платонович, уже встречались. Он немного изменил… эээ… что вы изменили, Антон Павлович?
Молодой человек поежился.
Сверля взглядом изящно уложенные локоны, Яков протянул юноше ладонь.
- Прическу, Антон Палыч, не так ли?
- Немного… Я, пожалуй, отлучусь на минуту, – пробормотал Лазюкин. Не ответив на рукопожатие, он выскользнул из-за стола, при этом задев Штольмана бедром. В дальнем коридорчике юноша увидел на двери силуэт джентльмена, немного помялся и вошел внутрь. Сразу после этого в дверь шмыгнул субтильный парень, которого Яков уже видел среди игроков в покер.
Мужчины у столика взглянули друг на друга. Петр Иванович молча вздохнул, как бы говоря: «Яков Платонович, ну вы сами все знаете…» Яков знал и всерьез сердиться на Миронова не мог. Вместе они поспешили к уборной, причем дядюшка Анны остался снаружи. Войдя внутрь, Штольман увидел, как игрок вытирает руки полотенцем, а юноша с пунцовыми щеками таращится на стену.
Яков плеснул водой на лицо и дождался, пока субтильный выйдет.
- Антон Павлович, как же вы быстро исчезли! – Штольман притиснул жену к умывальнику.
- Позвольте поинтересоваться, где ваши волосы?
От этого низкого шепота по шее Анны побежали мурашки, и она ухватилась за пиджак Якова.
- На месте. Как твоя игра? – сказала она, не поднимая глаз.
Он провел пальцами по её воротничку. Короткая шевелюра оказалась париком, а собственные волосы Анны были тщательно подколоты и заведены под рубашку. Яков выдохнул.
Уловив, что настроение мужа изменилось, Анна привстала на цыпочки и прошептала:
- Яшенька, я бы не сделала с ними ничего плохого, я знаю, как они тебе нравятся. Не сердись, прошу, я же с дядей пришла. Мне очень хотелось посмотреть, как ты играешь.
- Мама, ты опять мальчик! – пропищал Митрофан, вклиниваясь между родителями.
- Ух, как здорово! А ты писсуаром умеешь пользоваться? Хочешь, покажу?
Редко, но бывало, что Яков Платонович впадал в оцепенение от своей странной семьи, далеко выходящей за рамки обыденности. Вот и сейчас он не нашелся, что сказать. Лишь покачал головой.
«Может, сын будет простым и понятным? Хотя с генами Анны Викторовны на это надеяться трудно».
Он вздохнул.
- Пап, там эти гады без тебя не мухлюют? Стереть у них нолик в росписи?
- Последи за ними, малыш, чтобы карты на крапленые не подменили, с них станется. Стирать ничего не надо.
Когда Митя умчался с радостным уханьем, Штольман дотронулся большим пальцем до губ жены, а затем привлек к себе и постоял неподвижно, впитывая её сладость.
- Аня, я никогда тебе не говорил, что мне нравится один мальчик?
Повеселевшая Анна улыбнулась.
- Митрофан? Он чудо, да.
Легко толкнув Якова незаметным под слоями одежды животиком, Анна выскользнула из объятий и встала у биде. Подобрала полы сюртука, отчего фалды его разошлись на пояснице и, хихикая, спросила:
- Митя хотел мне показать и убежал. Яша, я правильно делаю?
Штольман покосился на дверь, но за нею было тихо, да и Миронов был на страже. Яков подошел к жене сзади, вжал в себя восхитительные округлости, обвил руками бедра.
- Мужчины, милая…
Он расстегнул пуговки на застежке брюк Анны.
- делают вот так.
Ощутив, как жарко стало внутри, Анна вздрогнула, а Штольман понял, что сделал глупость. Контраст грубоватой ткани брюк и шелкового кружева панталончиков мгновенно сосредоточил его желание на тончайшей полоске ткани под пальцами. Яков сжал челюсти и попытался вернуться в реальность. Услышав предупредительное покашливание, он тут же застегнул брючки, одернул полы сюртука и повернул Анну к выходу.