— Ну-ну, посмотрим, — в тон ему ответила Джем и тут же продолжила: — Да и что даст этот твой побег? Думаешь, тебя не найдут? Или что они обо всем начисто забудут? Ты просто очень наивный или очень оптимистичный?
Хэл отодвинулся от столика и скрестил руки на груди. Кажется, он уже успел пожалеть, что рассказал Джем о своем плане. Да и разве от нее можно было дождаться слепого восхищения или одобрения? Она — Укол. Она не хвалит, а ищет слабые места, в которые тыкает, за которые щиплет до тех пор, пока не побеждает противника.
Или не заставляет его защититься лучше.
— Я все продумаю, — упрямо пробурчал Хэл, постукивая пальцем по одному из браслетов-барьеров. — Но оставаться и ждать своей казни я точно не намерен. Не на того напали.
Джем сердито вздохнула и провела рукой по коротким волосам, встрепав их. Она красит пряди в разные цвета — сейчас, например, у нее просматривались розовые полосы на фоне светло-светло русых волос. Я иногда намекаю ей, что интересно и наверняка очень красиво она выглядела бы с длинными волосами, но Джем каждый раз смотрит на меня, точно на психа после этих слов и упрямо подрезает волосы, едва они начинают касаться плеч.
Лучше бы Хэл так рьяно следил за своей прической. Его густая шевелюра шоколадного цвета нередко переходит рамки дозволенного, закрывая ему глаза, а сзади завиваясь колечками. Но он откладывает поход к парикмахеру до тех пор, пока кто-нибудь из симпатичных студенток колледжа не намекает ему об этом. Или не предлагает свои услуги.
— Пойми, глупенький, жизнь не закончится, когда тебя отправят к эйтам, — спокойно и медленно говорила Джем, пока я рассеянно проводил рукой по собственным коротким волосам. — Может именно там тебе и место? — Она помедлила и добавила, отводя взгляд: — Хотя я не думаю, что они оставят тебя у себя. Ты слишком слаб для них. Может, только посмотрят поближе, прочтут лекцию, что нужно вести себя спокойнее (и я с ними буду согласна), а может даже сохранят тебе один из «барьеров» (это бы я тоже одобрила). И все. Не стоит заблуждаться насчет того, как ты дорог этим тварям. Им и без тебя проблем полон рот. Ты для них просто один из пунктов, с которым нужно как можно скорее разобраться. «Побег»! «Ликвидация»! «Шумиха»! Даже если бы ты прибил Близнеца насмерть — даже тогда все не было бы так критично. Ты же не один такой особенный, вас тысячи в этом мире.
Не знаю как Хэла, а меня слова Джем окончательно успокоили. Просто камень с души. Я откинулся на спинку кресла, перевел дыхание (я и не заметил, как начал буквально давиться воздухом) и посмотрел на Хэла. Тот, наоборот, был раздосадован, но ругаться с Джем на глазах всей пиццерии он не стал. Наверное, от «барьеров» действительно есть какая-то польза.
А тем временем в закусочную набилось много народа, вокруг нашего столика слышались смех, болтовня, шуршание бумагой и звон посуды. В воздухе витали плотные ароматы горячего теста, томатов, копченого мяса, плавленого сыра, пряностей и сладких напитков. Еще немного, и мой желудок решит, что мы ничего не ели за последние часов пять и потребует новой порции.
Наверное Хэл тоже подумал о чем-то подобном. Он раздосадовано посмотрел по сторонам и резко поднялся на ноги.
— Пойдемте домой, здесь больше нечего делать.
«Домой». Он сам-то понимал, какой смысл вкладывает в это название колледжа? Понимал, на что собирается пойти, оставив его? Оставив свой дом и семью? Нет, Джем права, никуда ему не деться, все это просто детские угрозы, выкрикнутые в мальчишеском запале. Чего скрывать, у всех бывало такое время, когда хотелось куда-нибудь, от кого-нибудь из-за чего-нибудь сбежать. Даже если это была собственная комната и домик на дереве во дворе.
Джем быстро надела ролики, Хэл взял ее за руку, чтобы она не навернулась, и мы пошли через толпу посетителей, стараясь протиснуться между ними как можно скорее. Взрослые, семьи с маленькими детьми, пожилые и школьники младших классов. Никаких подростков или студентов, а потому нас провожали взглядами чуть дольше, чем остальных людей. Мне так и казалось, что все только и делают, что пялятся на мой рот. Я крепче сжимал вместе губы, ощущая, как острые концы зубов впиваются в плоть, и опускал лицо, жалея о том, что забыл надеть шляпу. Умом я понимал, что люди смотрят на что угодно: на татуировки Джем, на «барьеры» Хэла, на мой рост и форму, в конце концов, и им дела нет до того, как выглядит мой рот. Понимал, но все равно чувствовал смущение. Как всегда.
Мы спустились на первый этаж и почти дошли до выхода, как вдруг наткнулись на компанию шумных женщин, которые не могли найти себе столик. Когда мы начали обходить их, я узнал одну — самую громкоголосую, — и у меня кольнуло в груди. В тот же момент женщина обернулась к нам и ахнула.
— Кайл, милый! Что ты тут делаешь?
Клянусь, мое настоящее имя услышала как минимум половина пиццерии — я видел, как на нас посмотрело несколько человек. Хэл и Джем тоже недовольно покосились на женщину, но что поделать! Я слегка улыбнулся, стараясь не растягивать рот шире дозволенной мной самим нормы, и поздоровался в ответ:
— Привет, мам. Как дела?
Это всегда неловкая ситуация, когда гуляешь с друзьями и неожиданно натыкаешься на предков. Вдвойне неловко, если у тебя такие предки, как у меня.