И вот он летит в Дерри, и летит для того, чтобы этого убийцу отыскать.
Пока маленький Джуниор поправлялся, у Билла Денбро было только одно желание – чтобы косоглазый парень с детской улыбкой больше никогда не появился в его жизни.
Видимо, Бог в тот день исполнял все желания, потому что Оно больше не появилось. Ни тогда, ни потом.
Биллу стало очень плохо, когда он это понял.
Тогда он стал надеяться на то, что Пеннивайз появится рано или поздно, как появлялся раньше. Но время шло, и Оно не появлялось. А хруст преследовал и преследовал Денбро во сне и наяву – этот ужасный звук костей, которые не сломали даже – а раздавили.
Ты в ответе за тех, кого приручил, Билли?
Вот и отвечай.
Билл очень не хотел брать с собой брата, но Джорджи с несвойственным ему упорством настоял на этом.
Когда у брата закончились все аргументы против, Джорджи просто постучал себя кулаком по лбу и как мог понятнее объяснил своему повзрослевшему (но не поумневшему) брату, что разыскать мистера Грея в Дерри сможет только он, Джорджи.
Потому что мистер Грей так больше и не появился. А это значит, что либо он не может появиться, либо… не хочет, и в этом случае помочь сможет только он, Джорджи.
Билл очень не любил, когда Джордж напоминал о своей нечеловеческой сущности, но больше спорить с братом не стал. Он действительно не знал, где и как сам будет искать Пеннивайза, помощь Джорджи была необходима, и Билл смирился.
Был миг слабости, когда Денбро, уже покинув аэропорт и подъезжая к Дерри, остановил такси и вышел, мучаясь от желания немедленно попросить отвезти себя обратно, чтобы улететь ближайшим рейсом.
Биллу вдруг показалось, что вернуться в Дерри было огромной ошибкой, что он будит спящих демонов и навлекает на свою семью новое горе. Не лучше ли было оставить все, как есть?
Джорджи, и так сердитый и хмурый, только скривился и отвернулся, чтобы не видеть брата – его раздражала особенность взрослых принять решение, и потом долго ковыряться в себе, гадая, правильно они поступили, или нет.
Сам Джордж сердился на мистера Грея из-за похищения Джуниора и подумывал, а не подраться ли с Оно при встрече, но сомнений не испытывал – мистера Грея нужно найти как можно быстрее, и всё.
Почему Джорджи был так в этом уверен, он и сам не смог бы объяснить. Просто знал.
Что-то подсказывало ему, что потом будет поздно.
Я сам назвал Оно моим братом, подумал Билл. Сам пригласил его в нашу жизнь. Выбор сделан, и я не возьму свои слова назад.
Словоохотливому таксисту, который поинтересовался его самочувствием, Билл с улыбкой ответил, что все в порядке, уверенно сел в машину и больше не сомневался ни единой секунды в правильности своего решения.
Дерри поразил воображение Билла Денбро так сильно, что он не поверил, что это город его детства. То, что Дерри разрушен, Билл и так знал. Теперь Дерри наполовину был современным городом, а наполовину – развалинами, выглядевшими нереально сказочно и фантастично в тумане, словно это был пейзаж иной планеты.
Джорджи немедленно указал на развалины. Билл посмотрел на возбужденное, радостное лицо своего маленького (вампира) брата, отметил серебряный блеск в его глазах, и не стал спорить.
Единственное, на что Билл не согласился, это на предложение Джорджи подождать в номере гостиницы – мертв его брат или нет, Денбро не мог отпустить его бегать по темным развалинам в одиночестве.
Через два дня оба брата поняли, что Пеннивайз просто не хочет их видеть.
Джорджи чувствовал его везде, и некоторые следы были совсем свежими, но Оно не показывалось. Билл впервые за много месяцев снова купил виски, и напился до такой степени, что уснул прямо в одежде, держа в руке телефонную трубку. Джорджи с трудом перетащил брата на кровать, выдернул шнур из телефона, чтобы случайный звонок не разбудил Билла, повесил на ручку двери табличку «не беспокоить» и выбрался из номера через окно – высота четвертого этажа для мальчика не являлась проблемой.
Этой ночью он нашел, наконец, мистера Грея, но…
Когда Билл протрезвел, привел себя в порядок и смог адекватно мыслить, он ужаснулся – Джорджи выглядел так, будто подрался с диким ягуаром. Его джинсы и курточка, грязная и небрежно брошенная прямо на закапанную кровью обувь, были изодраны в клочья, лицо было все в ссадинах и кровоподтеках, а на руках, как Джордж ни пытался спрятать их под рукавами рубашки, виднелись глубокие раны от клыков.