– Вот как? И чем, позволь узнать, вы сейчас так заняты?
– О, у нас много планов. Кое–какие я открою в конце нашего небольшого заседания. Но от подробных объяснений я, пожалуй, воздержусь. Я не могу ручаться за абсолютную преданность всех присутствующих здесь.
Вард говорил спокойно, но от его слов будто повеяло ледяным холодом. Кусок жареной на травах рыбы застрял в моем горле. Я ведь одна из тех, за чью преданность он ручаться не может. Я даже согласилась помогать Дарену и его группе заговорщиков, пусть пока на словах. Несмотря на всю свою галантность Вард и глазом не моргнет, если ему придется убить меня ради безопасности отряда.
Словно прочитав мои мысли, командор обернулся ко мне:
– Зандра, я велел, чтобы доставили нужные вещи для производства тхалакков. Мы рады принять тебя в наши ряды.
– Кроме тхалакков, я мало что умею, – я поспешно проглотила рыбу и чуть смущенно улыбнулась. – Воевать меня никогда не учили… не думала, что меня когда–нибудь примут в отряд бойцов.
– Не все из моего отряда должны стоять на передовой, махая мечом. Добро пожаловать в нашу маленькую компанию кровожадных дегенератов, – он усмехнулся. – У нас нет никаких требований к рекрутам, кроме одного – ненависти к Ордену.
Он внимательно смотрел на меня, и под его взглядом было очень неуютно.
– Да, конечно, – пробормотала я. – Я ненавижу Орден…
Прозвучало это, должно быть, очень неубедительно. Кое–кто из сидевших за столом явно заулыбался. Ну конечно, кто я для них? Неизвестная девушка в бедной одежде, со следами химических ожогов на руках.
Вард продолжал смотреть мне в глаза и спросил мягко:
– Почему?
Тогда, подъезжая к Гестерну, мы шутили и смеялись. Была чудесная погода, солнце ярко сверкало в глубоком, будто океан, небе. Цвели вишни и яблони в крестьянских садах, и черемуха у дорог.
А в городе люди готовились к ежегодной ярмарке, расписывали горшки и лепили подсвечники из глины. Украшали желтыми первоцветами алтари предков. Девушки шили себе легкие платья из тонкой материи, покрасоваться перед парнями.
Орден ведь знал о готовящейся атаке гончих. Можно было предупредить горожан, заставить их уйти. Никогда раньше пожиратели городов не нападали с такой силой. Еще сто лет тому назад мы могли бы сражаться с ними на равных и, возможно, победить. Но не сейчас. Конечно, Орден обвинили бы в трусости и бессилии. И кто–то из главных, возможно, сам Магистр, решил, что смерть лучше позора. Тем более, чужая смерть.
– Так почему? – терпеливо повторил свой вопрос Вард.
– Они предали меня так же, как и вас, – твердо ответила я, меня уже не пугало, что мне могут не поверить. – Меня отправили с военным отрядом в город, на который должны были напасть гончие.
Невен, сидевший в другом конце стола, облокотился локтями на скатерть и внимательно на меня смотрел. Мне почудилось сочувствие в его взгляде – и это меня почему–то сильно ободрило.
– Ты убежала? – Вард отодвинул пустую тарелку и подлил себе вина.
– Нет. Я не знала об атаке. Никто из нас не знал. Мы думали, нас посылают выловить живоглотов из городского канала.