Еще нежась в постели под одеялом, я знала, что план Варда был выполнен. Над городом взметнулись желто–зеленые флаги Ретоса. Это было ясно по приглушенному гулу, доносящемуся из открытого окна – наверняка сейчас толпа удивленных граждан стоит и спорит у ворот. Карион напоминал потревоженный муравейник.
Я повернулась на другой бок и попыталась снова заснуть, но нервозность жителей города, видимо, передалась и мне. Наскоро умывшись, надев пропахшую реактивами рубаху и прожженные кислотой штаны, я отправилась к воротам. По пути купила вяленую камбалу. Рыбный рацион мне уже изрядно поднадоел, но на этот раз уличные торговцы не продавали ни пирожков, ни вареных овощей, не говоря уж о мясе. В подворотне двое били ногами ушлого мошенника, выдававшего подкрашенную мелом воду за молоко.
У ворот царила неразбериха. Половина народу была явно в приподнятом настроении, другие хмуро сыпали проклятиями в адрес и Ордена и Варда. Лезть в толпу я не собиралась – еще не хватало хлопнуться в обморок от головокружения. Конечно, хотелось бы забраться на одну из охранных башен – теперь наверху ее гордо развевалось желто–зеленое полотнище. Но куда там! Местные зеваки давно заполонили обзорные площадки. Пробиться наверх можно было только с боем.
Я со вздохом взглянула на башню и принялась догрызать камбалу.
– Эй! Барышня! Да, вы!
Раскрасневшийся от всеобщего переполоха стражник махал мне левой рукой. В правой он держал обнаженный меч.
Подавив охватившее меня желание бежать без оглядки, я выплюнула плавник и чинно подошла к стражнику. Он неожиданно заговорщицки подмигнул, подхватил меня под руку и зашептал:
– Ты из вардовых людей, да? Наверх нужно?
– Было бы неплохо, – осторожно ответила я.
– Йэх, посторонись! – заорал стражник, буквально раздвигая толпу мечом. – Дай дорогу!
Не будь у него в руке оружия, никто бы и внимания не обратил на приказ, но, увидев обнаженный клинок, зеваки все же позволили нам пройти по лестнице.
К моему удивлению и восторгу, стражник не остановился на обзорной площадке, а открыл ключом железную дверь и повел меня на крышу башни.
Собственно, плоская крыша представляла собой еще один пункт наблюдения, только закрытый для посторонней публики. Спрятавшись за зубцами, отсюда можно было и стрелять по неприятелю. Или выливать ему на голову горячую смолу.
В центре площадки был установлен флагшток. Знамя Ретоса трепетало и хлопало на ветру.
Я подошла к краю площадки и выглянула из–за зубца. В лагере орденцев царил такой же переполох, как и в Карионе. Солдаты сновали от одной командирской палатки к другой. Ярко горели походные костры – несмотря ни на что, ограничивать себя в завтраке противник не собирался. Я углядела и одного всадника, который гнал коня галопом по протоптанной армией тропе. Вестник. Интересно, куда он отправился, к королю Айтании или в Ретос? Впрочем, орденцы наверняка послали гонцов в обе стороны.
Денек был погожий, и панорама внизу напоминала роскошный вышитый ковер. Стояло начало лета, трава еще не успела выгореть на солнце. На зеленом фоне ярко сверкали костры, пестрели разномастные палатки солдат.
Тут от лагеря отделился человек. Одет в сероватое – явно не из важных персон. Зеваки внизу орали и улюлюкали, а он спокойно приблизился к воротам и вскинул лук.
– Ах ты дрянь! – выругался стражник.
С нижней площадки в стрелка полетели огрызки, камни и даже пара ножей. А он продолжал невозмутимо целиться.
– Болван, он не достанет никого. Внизу, небось, все попрятались за ограду, – стражник с интересом наблюдал за действиями лучника из–за зубца.
А я подумала, что еще никогда не видела таких огромных луков.