Воздух, до боли пропитанный бредом,
Теснится в моей груди.
Кто будет мёртвым, кто будет первым?
Я или ты, или кто-то из них?
Солнце, оскалившись, лупит по нервам,
Вставай, надо идти!
Левой, левой, чётче шаг,
Сдохни — и пусть боги смеются!
Где ты видел путь назад?
Очнись, нам уже не вернуться…
Левой, левой, жизнь — дерьмо,
Так зачем за неё цепляться?
Выживут те, кому повезло,
А мы умеем лишь одно —
Не сдаваться…
Боги забыли о нашей судьбе,
Счастья нет, но мы ещё живы.
Шаг вперёд — и это ответ,
А позади наши могилы.
Мы разучились смотреть назад,
Поздно, всё осталось вчера
Шаг вперёд… Я вижу, брат,
Звёзды в твоих глазах…
( Инсульт - Марш смертников)
— Отец, ты куда? — Атаринкэ с Тьелкормо с тревогой наблюдали за сборами отца. Пламенный мельком взглянул на них и молча отвернулся. Но затем, словно что-то решив для себя, с улыбкой обнял оставшихся сыновей.
— Вы уже виделись с Майтимо, Кано и Амбаруссар, правильно?
— Да, отец, — сыновья кивнули.
— Кого с нами не было?
— Морьо?
— Правильно. Значит, кого я буду искать в первую очередь?
— Деда и Карнистиро?
— Всё верно. Нужно найти их. Отца не выпустили, потому что я почувствовал близость его fёa, когда только попал сюда, но тогда Ниэнна не дала мне приблизиться к нему, — Фэанаро нахмурился. — А ещё мне показалось, что здесь, в чертогах Мандоса нет души моей матери…
— Это как, атаринья? Ты можешь рассказать поподробнее? — дети с немой мольбой посмотрели на Пламенного.
— Я никого из семьи не чувствовал рядом, — покачал головой Атаринкэ. — А ты, Тьелко?
— Моя душа была занята самопожиранием и поисками… но не семьи, — буркнул Туркафинвэ. — Какой же я был дурак! Заниматься всякой ерундой вместо того, чтобы искать братьев!
— Тьелко, не вини себя. Для этого и созданы чертоги Владыки Судеб, — Фэанаро легонько похлопал сына по плечу и провёл горячей ладонью по его волосам. — Я теперь тоже мудрее и многое воспринимаю по-иному. Вспомни, как изменилась к худшему наша жизнь, когда Манвэ освободил своего братца? Мы тогда не понимали, что искажение как коррозия проникло в нашу семью.
— Да, атто, точно! Коррозия. Плесень. Как не назови, но тогда Моргот сумел найти слабое место в нашем доме! Будь он проклят! — сжал кулаки Куруфинвэ.
— Сын, мы были молоды и чисты душой, и очень доверчивы, — вздохнул Фэанаро и прижал к себе Атаринкэ так, что он уткнулся носом в отцовское плечо. — И мир вокруг нас был юн и свеж. Не надо жалеть о жизни в благословенном краю. Мы всё равно хорошо жили.
— И с аммэ ты стал ругаться после того, как Моргот зачастил к тебе в мастерскую, — упрямо мотнул головой Тьелкормо. — И если вспомнить, мы всегда жили дружно с детьми Ноло и Арьо!