— Сам ты неправильный, — обиделся Сэм. — Тебе должно быть стыдно за то, какой ты чудик! Спорим, ты даже за руку с девчонкой не держался!
Тедди уныло молчал.
Женский класс занял свою часть столовой, мальчишки двинулись следом.
Тедди хотелось исчезнуть. Оставить их, бросить сумку под ноги. Выкинуть колючий растянутый свитер. Плюнуть в лицо мисс Сары, отвесить пощёчину миссис Далиде. Сбежать.
Когда он сел за столик рядом с Сэмом, то вновь ощутил чей-то взгляд. Эва смотрела на него с девчачьего конца столовой, без насмешки, без ехидной злобы.
Бесполезно. Он не сможет сбежать. Придётся терпеть.
***
Когда вереница вагонов остановилась и стук колес стих, Арлекин поднял голову от книги. Новый город. Новое представление. Щедрая доза безумных эмоций очередным разучившимся чувствовать людям.
Ужас и экстаз.
Он потёр фарфор костяшек правой руки. Боль прошла. За день старая кожа со всей кисти слезла струпьями, облетела сухой змеиной чешуёй. Упругая и бесчувственная новая была белой и идеальной.
Как у Коломбины. Как у остальных.
Пистолетным выстрелом щёлкнул замок на входной двери. Дневное заточение было окончено. Наступила пора подготовки к шоу.
Прохлада и свежий воздух.
Коломбина уже ждала снаружи, сидя на ступеньках вагончика. Её стеклянные розовые глаза лучились искусственной радостью. Хитрая улыбка казалась криво наклеенной на резину лица.
— С добрым утром, мой милый, — Коломбина спрыгнула на землю и сделала ласточку. — Люци сказал, твой вчерашний гость был настолько счастлив, что подарил Цирку целое состояние!
Арлекин спустился и протянул ей левую руку. Пальцы Коломбины были твердыми и прохладными. Он нежно коснулся их изрезанными губами.
— Рад за старину Люци, до жути рад. Ладно, где мы сегодня?
— Представления не имею! — голос Коломбины звенел настоящей беззаботностью. — Какая нам разница, кому дарить частички себя?
— Кстати, об этом, — он показал обновлённую кисть. — Ты соврала. Это больно.
Коломбина скользнула к нему ближе, прислоняясь всем телом, от бедра до плеча. Неподвижные розовые глаза заглянули в его разноцветные — голубой и желтый.
— Ты ошибаешься, мой милый. Тебе не может быть больно, если твои гости этого не захотят. Тебе должно быть весело всегда, если не просят обратного.
— Это неправильно… — начал было Арлекин.
Коломбина рассмеялась и прижалась резиновой улыбкой к его губам. Влажный мягкий язык коснулся шрамов, требовательно прошёлся по зубам, заставляя открыть рот.
Арлекин послушно ответил. Приобнял Коломбину за тонкую талию, теснее вжался бедрами. Тонкое клетчатое трико не скрывало ни дюйма её фигуры.
Она отстранилась, вывернулась из его рук, отскочила на шаг назад. Легко сделала пируэт и послала воздушный поцелуй.
Арлекин вздохнул.
— Когда продолжение, вредина?
— После шоу, если ни у тебя, ни у меня никого не будет, — ответила она. — Идём, пора начинать разминку, пока ребята ставят шатёр!
Арлекину хотелось вернуться в вагончик. Оставить весь этот Цирк, пропустить шоу. Крикнуть в мерзкую рожу старикашки Люци, насколько ему надоело кривляться. Сбежать.
Коломбина вернулась и взяла его за живую левую руку. Трупно-холодные пальцы сжались сильнее, чем было необходимо. Резиновая улыбка и стеклянные глаза вдруг показались настоящими, сочувствующими.