Анна зорко следила за Штольманом, как орлица, готовая в любую секунду среагировать на опасность. Завидев, что мужчины закончили беседу и расходятся, она тут же бросилась к нему, позабыв про дядю, окликнула, заставив остановиться и обернуться.
— Госпожа Керимова, я намеревался побеседовать с вами позже.
— То, что я должна сказать вам, не терпит отлагательств.
— Вот как? – Он с интересом развернулся к ней всем корпусом, решив отложить разговор с Митяем еще ненадолго.
— У меня для вас послание.
— От кого?
— От Марго.
Штольман сверлил ее долгим пронзительным взглядом из-под сурово сведенных к переносице бровей, как вдруг черты лица его смягчились, и губы насмешливо изогнулись.
— И? Что же она просила передать?
— «Когда белый конь встанет на дыбы, а черный падет ниц, Фараон сгинет от рук Королевы под сенью крылатых мельниц».
— Как поэтично. И зарифмовать не поленилась. Кто бы мог подумать, что в той женщине скрывались такие таланты.
Анна отшатнулась от его холодной саркастичной ухмылки. Все без толку – он ей не верит. Он попросту насмехается над ней. Что бы она сейчас не сказала, он не придаст этому ни малейшего значения. Вот же упертый болван! Анна стиснула зубы, едва не дрожа от клокотавшей внутри нее бессильной злобы и обиды. А он вдруг приблизился, склоняясь к ней, и тихо с издевкой произнес:
— Дайте угадаю. Сейчас вы скажете, что это дух ее вам нашептал. – Он усмехнулся и выпрямился, на мгновение бросив взгляд куда-то ей за плечо. – На что вы рассчитывали? Что после этих слов про коней и мельниц на меня снизойдет откровение, и я узрю в вас госпожу Миронову?
— Я уже ни на что не рассчитываю в отношении вас. Я лишь надеялась, что вы вопреки своим предубеждениям хотя бы раз прислушаетесь, потому что это касается вашей безопасности.
— И весь этот спектакль призван показать мне ваше беспокойство или вы таким образом пытаетесь запугать меня?
— Добрый вечер, Яков Платоныч, — вмешался подошедший дядя. – Мне показалось, у вас тут разгорелся нешуточный спор.
— Вечер добрый, Пётр Иванович, у меня к вам тоже есть пара вопросов. Но сначала, — он вновь обернулся к Анне, — кто надоумил вас на это, барышня? Вас подослал месье Лассаль?
— Яков Платоныч, мне кажется, вы взяли неверный тон при общении с дамой, — Петр Иванович вступился за племянницу.
— Видите ли, эта дама является одной из подозреваемых в убийстве.
Анна вытаращила на него глаза, слова застряли в горле. На выручку пришел дядя.
— Яков Платоныч, у Ан… у Зары алиби, она была со мной с шести, может быть, даже с пяти вечера.