Коротко постучав, на пороге кабинета возник Ульяшин со стопкой телеграмм. По его словам, еще не все полицейские управления ответили, но уже полученные сведения он разложил в хронологическом порядке по пути следования циркачей. Поблагодарив подчиненного, Яков Платонович принялся с жадностью прочитывать карточки одну за другой, и чем больше он читал, тем сильнее растягивались его губы в довольной улыбке. Ну, вот, наконец-то что-то проясняется.
— Как своевременны эти телеграммы. Во-первых, Антон Андреич, Зара скорее всего не причастна к ограблению цыган, потому что подобные инциденты случались до того, как она вступила в труппу.
— Хм… А во-вторых?
— А, во-вторых, подумайте, какая пара может быть нашими грабителями и по совместительству убийцами. Мужчина и женщина. Не имеют алиби на время убийства Настасьи, — Штольман приподнял кулак и стал отгибать по одному пальцу за раз. — Однако имеют лишние почти новые кожаные башмачки, приблизительно того же размера, что и обувь Марго.
— Сдается мне, вы намекаете на фокусника Терентьева и гимнастку Нимфу.
— Именно так. А ведь мне еще не давала покоя странная оговорка Никиты-наездника. На одном из допросов он назвал Нимфу эквилибристкой.
— И что?
— А то, что, судя по показаниям пострадавших, преступники проникали в их дома через крышу. Готов поспорить, она перестала ходить по веревке и решила переделаться в гимнастки как раз в то время, как они начали промышлять на стороне. Сменила сценический образ для отвода глаз.
— А что же с клоком волос от накладной бороды? – резонно вспомнил Коробейников.
— А вот борода у меня пока никуда не клеится. У Терентьева своя есть. — Штольман пожал плечами и добавил: — Так что, Антон Андреич, берите городовых и поезжайте в цирк. Привезите мне этих двоих для допроса, а заодно тщательнейшим образом обыщите их фургон.
***
Оставшись один в кабинете, Штольман еще раз внимательно изучил все имеющиеся улики, перечитал показания. У них появились нити, ведущие к определенным подозреваемым, но этих нитей были еще слишком мало, недостаточно, чтобы связать их крепко накрепко и с ограблениями, и с убийствами. Они не должны сорваться. Мужчина по опыту знал, что идеальных преступлений не бывает – все допускают ошибки. Его задача как раз заключается в том, чтобы эти ошибки отыскать.
От работы его отвлек стук в дверь. Затем послышались возня, толкотня, возмущенное «Что вы себе позволяете?» до боли знакомым голосом, и перед взором следователя предстали Евграшин и крепко удерживаемая им за локоть госпожа Миронова. Штольман тут же поднялся и вышел из-за стола. Он приблизился к визитерам. Перепуганный и растерянный вид барышни приводил его в смятение, и он перевел взгляд на городового, без слов требуя пояснений. Тот отрапортовал, что снял госпожу Миронову с пролетки с чемоданом, хотела уехать. Вот и задержал, как было велено. Следователь кивнул подчиненному в знак благодарности и отпустил. Затем указал даме на стул подле своего стола.
— Присаживайтесь, госпожа Керимова. Пора поговорить начистоту.
— Ну, надо же!
Все в ней моментально переменилось, будто она разом сбросила с себя маску: совершенно нескромно рассмеявшись, она вольготно устроилась на стуле, опершись локтем на спинку и закинув ногу на ногу. Весь вид ее изобразил собой вызывающую раскрепощенность, глаза горели непокорным блеском.
— Главный скептик Затонска, и посмотрите-ка на него, — она вздохнула и покачала головой. — Что только с мужчинами делает любовь.
Штольман отвел взгляд. Было непривычно и неприятно смотреть на знакомые близкие ему черты лица и видеть за ними абсолютно чужое, даже чуждое наполнение. Прав был Петр Иванович, лучше смотреть не глазами.
— Чертова Мария Тимофеевна, — продолжала Зара, по-прежнему забавляясь. — Я только когда до дома дошла, поняла, что погорела. Разумовский как раз прощался с моими новоиспеченными родственничками, и тут я услышала – Тимофеевна, а не Тихоновна. А вы хитрый жук, Яков Платоныч.
— Это был не единственный ваш промах.