— Благодарю, государь, — с готовностью откликнулась я. — Мне бы хотелось поговорить с вами об образовании девочек-простолюдинок. Устав учебных заведений Камерата гласит… — Он шлепнул себя по лбу, но королевские страдания меня уже волновали мало.
До театра мы доехали, успев яростно поспорить и почти разругаться, чем довели графиню Инкель до полуобморочного состояния. А если учесть, что в научном диспуте принимал участие и Олив Дренг, то легко понять, что ее сиятельство осталась без всякой поддержки и внимания. Думаю, она уже отчаянно жалела, что приняла приглашение великосветского повесы, да и вряд ли всё еще была счастлива возможностью отправиться на представление в обществе монарха.
Впрочем, из кареты мы выбирались вновь полные взаимной учтивости. Государь, как всегда, безукоризненно галантный подал мне руку, и как только я вышла, сам уместил мою ладонь на сгиб своего локтя. Впереди нас шли гвардейцы, убирая с дороги монарха зазевавшихся и невнимательных подданных. Люди склонялись перед своим повелителем и, раз уж я была с ним, то и передо мной.
Признаться, я не смущалось. Подобное происходило с самого нашего знакомства. Тогда всеобщее преклонение было шалостью короля, а с тех пор, как он полностью сосредоточился на мне, такое происходило и вовсе каждый раз, когда мы выбирались из его чертогов. Впрочем, так было с каждой его фавориткой, когда наш венценосец появлялся с ней на людях, потому у меня не было причин задирать нос или думать о себе, как о ком-то исключительном. Потому, проходя мимо склонивших головы подданных под руку с Его Величеством, я попросту делала вид, что меня нет. Даже кивок бы означал, что я принимаю приветствие и на свой счет, а это было бы самообманом. Но если я слышала свое имя, тогда приветливо улыбалась и отвечала тому, кто поздоровался со мной, и никак иначе.
За нашими спинами негромко ворковал граф Дренг, успокаивая свою даму. Я не прислушивалась к тому, о чем они говорят. И меня мало волновало, что она расскажет после о том, что услышала, находясь рядом с королем и «этой безумной девицей Тенерис». Более я таиться не собиралась, и своих мыслей не скрывала. Правда, и поведать их было особо некому, кроме тех, кто уже не один раз слышал мои речи. Но если бы зашел разговор среди других придворных, то я бы высказала, что думаю.
За последний месяц, прошедший с того дня, когда дядюшка дал мне несколько ценных советов, которым я последовала, мне удалось немало продвинуться вперед в изучении законов Камерата, и не только в этом. Благодаря графу Доло я, наконец, ощутила под ногами настоящую дорогу, по которой шла уверенным шагом.
Но была от моих изысканий польза и в ином. Дело было в том упорстве и энтузиазме, с которыми я подошла к изучению книг, список которых рекомендовал мне глава моего рода. Они появились в моих покоях в тот же вечер. Я совершила бессовестный набег на личную библиотеку государя и перетащила к себе всё, что показалось мне необходимым дополнением к нужным книгам. Побывала я и в большой дворцовой библиотеке, а чего не смогла найти, стребовала с самого монарха.