— Которыми мы будем заниматься во дворце.
— Как угодно Вашему Величеству, — снова согласилась я.
— Восхитительно! — воскликнул король, и я весело рассмеялась.
— Однако время антракта подходит к концу, — заметил Гард, молча слушавший нас. Он не участвовал в вечерних диспутах, да и просто мы не имели счастья разговаривать всё это время, а потому сказать барону оказалось нечего.
Амберли и Элдер, желая чувствовать себя свободней, испросили дозволения покинуть наше общество до начала второго акта. Они были где-то неподалеку, предоставленные самим себе, и, признаться, я им завидовала. Мне бы тоже хотелось получить глоток свободы от бесконечно надзирающего королевского ока. Хотя бы чтобы просто поговорить с добрым другом на тему, которую затрагивать при Его Величестве не хотелось, а сделать это было нужно. Я была бы не против узнать, чем живет герцогиня Аританская, какие пакости замышляет. Уж больно затянулось затишье, не нарушаемое теперь даже сплетнями. В то, что ее светлость позабыла о моей грубости, верилось слабо. Она была урожденной Стренхетт, а королевский род прощать не умел. Однако монарх не отпускал меня ни на шаг, а обсуждать при нем его тетку было бы неосмотрительно. А в своих письмах мы с Фьером старались не затрагивать щекотливых тем, опасаясь, что переписка может попасть не в те руки.
— Да, пожалуй, надо возвращаться, — согласился Его Величество.
Мы уже почти дошли до двери королевской ложи, рядом с которой застыли два гвардейца, не позволявшие кому бы то ни было войти в отсутствие государя. Не пустили они и баронессу Мадести с ее женихом. Амбер и Элдер Гендрик терпеливо ждали нашего возвращения. Заметив, что они посмотрели в нашу сторону, я подняла руку и махнула сестрице. Она махнула в ответ и направилась навстречу.
— Ваше Величество, дозвольте мне переговорить с моей родственницей, — обратилась к королю баронесса Мадести, разумеется, после полагающегося реверанса.
— Скоро начало второго акта, — немного сухо напомнил мне монарх, но отпустил, и я даже сделала глубокий вдох, мысленно благодаря сестрицу за недолгий глоток свободы, потому что монарх прошествовал в ложу.
Амбер обернулась к своему жениху, тот как-то укоризненно покачал головой, но сестрица только нахмурилась. Она сжала мою руку и заглянула в глаза:
— Шанни, ты очень добрая, — начала ее милость, и я с иронией приподняла брови. — Там женщина, она в ужасном положении, просто кошмар, дорогая. Увидев нас вместе, эта милая дама решилась подойти ко мне… к нам с его сиятельством. Она очень просила замолвить за нее слово и представить ее тебе. Бедняжка так расстроена, так дрожит, что я не смогла устоять и обещала ей свести вас. Прошу тебя, сестрица, выслушай ее. Мне эта дама мало что рассказала, но и из этого понятно, что она краю гибели. Умоляю, дорогая, выслушай ее. Всего несколько минут, и мы вернемся к государю.
— Она здесь? — я огляделась.
— Да, — кивнула Амбер. — Идем, это займет немного времени. Я только представлю ее тебе, а после ты назначишь ей, когда сможешь выслушать о злоключениях бедняжки более подробно. Она большего не просит, только свести вас. Ох, сестрица, — моя родственница прерывисто вздохнула.