— А вот ты мне — да, Джек, — недовольно перебил старпом. — Напомню, что я хожу с тобой, а заодно приглядываю за твоей шкурой не только из доброты душевной. Как мне было сказано, я веду счёт, всё записываю…
— Может, не стоит слушать ерунду от всяких идиотов? — под нос пробурчал Воробей.
Джошами коротко усмехнулся.
— Ты мне это посоветовал, — капитан метнул в него сверкающий взгляд, — и совет оказался, на редкость, дельным. — Гиббс расцвёл довольной улыбкой и пристукнул пальцами по внутреннему карману жилета. — Всё здесь, Джек, — протянул он, а затем принялся неспешно перечислять неоплаченные рейсы и невозвращённые долги, не без удовольствия наблюдая, как бессовестная беззаботность на лице капитана Воробья с каждым словом становится всё менее бессовестной. — Вот так-то, — подытожил мистер Гиббс.
— Ещё два, — вторгся в их диалог голос Жемчужины. Капитан и старпом дружно обернулись. Она слушала их всё это время, слегка склонив голову на бок и сцепив сзади руки. — Из Тринидада в Гибралтар и спешный рейс с Ямайки к полуострову Флорида, который, правда, окончился раньше и к северо-востоку от Панамы.
— Хе-хе! — Гиббс радостно хлопнул Джека Воробья по спине, тот только согнулся с кислой миной. — Такими темпами, ещё немного и я смогу прикупить какую-нибудь захудалую таверну. — Улыбаясь и покачивая головой, старпом поспешил удалиться, пока капитан не нашёл подходящие слова.
Джек проводил его взглядом и глянул на Жемчужину.
— Я думал, ты на моей стороне…
Она посмотрела на него долгим взглядом.
— Это нечестно, — весомо проговорила Жемчужина и, не дав Воробью поспорить, добавила: — Гиббс — твой друг, я знаю, и ты должен быть с ним честным.
— Я просто забыл, подумаешь, — отмахнулся кэп.
— А я просто помню.
«Чёрная Жемчужина» нырнула с гребня, взбивая ахтерштевнем густую пену и накрывая палубу лёгкой вуалью брызг. Погода на море стояла чудесная, и та часть Джековой души, что вечно стремилась к горизонту и дальше, ожидала прибытия на Тортугу без особой радости. Кэп двинул ногами, почувствовал, как скрипят пальцы в отсыревших сапогах, и неуместное недовольство тут же оставило его, стоило лишь подумать о горячем очаге, сухой постели и прочих прелестях порта. И тут же он поймал на себе вопросительный взгляд Жемчужины: она снова заметила на его лице блаженную улыбку.
— Кстати, — Джек передёрнул плечами и напустил на себя задумчивый вид, — всё хотел полюбопытствовать. Если позволишь, конечно, — сверкнул он галантной улыбкой. Жемчужина чуть приподняла брови. Воробей на секунду задержался в бездне её глаз, но снова не почувствовал того трепета, что раньше вызывал её взгляд. Вопрос же этот давно назрел в голове пиратского капитана, и с каждым разом, когда Воробью украдкой или совершенно открыто доводилось разглядывать Жемчужину, сомнений оставалось всё меньше. — Почему ты выглядишь не так, как фигура на носу?
Хранительница легко рассмеялась и задорно глянула на него.
— Отчего ты не так безрассуден, как о тебе рассказывают?
Джек Воробей тут же возмущённо и достаточно громко фыркнул:
— С чего это ты взяла, дорогая?
Она чуть повела плечом.
— Ты и сам это знаешь, Джек. Только мне непонятно, почему для всех ты стараешься казаться не таким, какой ты есть. — Воробей скептично наморщил нос. — Я часто слышала от моряков, что людям доверять опасно, но все они, кто говорит, что истину нужно скрывать, покидают берег, уходят и отдают себя на милость стихии, и жизни свои доверяют друг другу… — Она пожала плечами, поднимая на капитана растерянный взгляд. А он как всегда за лукавой улыбкой попытался скрыть простую истину: