— Расскажешь, чего тебя так дергает весь вечер? — негромко спросил Ким. Рен едва улыбнулась, прищурилась от сигаретного дыма, задумываясь на минуту.
— Если начну перечислять, то мы и до утра не управимся, — она вскинула на него взгляд. Тэхён улыбнулся, кивнул в ответ совсем слабо и еле заметно, но успел про себя удивиться: как легко им было общаться друг с другом. Он честно пытался вспомнить, когда такое в последний раз было, но у него даже с Чонгуком так не получалось. А тут — вроде говоришь мало, но понимаешь сразу столько, что требовался тайм-аут, дабы переварить и дать хоть какой-то вразумительный ответ.
Тэхён только собрался открыть рот, чтобы произнести банальное «отпусти себя, расслабься», как заметил блестящие глаза и влажные щеки. Он аккуратно обнял девушку, укладывая голову себе на плечо. Волосы нежно гладил, пока в нос ударял отчетливый запах ванили, цитруса и хвойных. Она пахла, как праздник. Тэхён ухмыльнулся про себя.
— Ты решила, что если один раз поддалась своей темной стороне, то Чонгук тебя тоже оставит? — аккуратно спросил он, Рен положительно замахала головой, давясь вздохом. — Ты испугалась самой себя? — снова качание головой, теперь к нему добавилось шмыганье носом. — Спешу тебя расстроить: Чонгуку на это глубоко плевать. Он обладает какой-то уникальной способностью принимать людей с их недостатками. Возможно это оттого, что он и сам не паинька, — Тэхён не знал почему он ей всё это говорил, но чувствовал, что должен был, а он привык доверять своему чутью. — Тебе стоит бояться темноты внутри себя только в том случае, если чувствуешь, что неспособна с ней примириться и договориться. Уж ты-то должна знать — темнота есть в каждом из нас, наша задача научиться с ней сосуществовать.
Рен отстранилась, посмотрела на него без тени смущения или стыда. Она позволила ему заглянуть внутрь своего льда, не оказывая сопротивления. В глазах мелькало понимание, но стресс её всё ещё не отпускал — оно и понятно, учитывая все обстоятельства. Например, Пак Чимина.
— Отпусти себя, расслабься, — наконец, Тэхён произнёс вслух свою заготовленную банальность.
— Пожалуй я так и сделаю, — ухмыльнулась девушка, вытирая ладонями щеки и качая головой.
Чонгук лениво мешал гадальные карты, распластавшись на диване, пока остальные играли в очередную настолку. Рен с Тэхёном вышли покурить ещё минут пятнадцать назад и не то, чтобы Чонгук засекал, но он засекал. Он всё ещё чувствовал острое желание коснуться, смять её губы, распробовать на вкус полноценно, не так чтобы забирать боль, а так чтобы делиться своими чувствами.
Он думал о Рен, когда вытягивал карту. Перевернутый Туз огня — человек скрывает свои чувства и желания, не может и не знает, как с ними справиться, скорее всего из-за каких-то внутренних преград.
Тут к гадалке не ходи — карта удивительным образом подходила обоим. Дважды к гадалке не ходи, потому что внутренняя преграда у них тоже была одна на двоих — Пак Чимин.
Чонгук жевал свою щеку изнутри, разглядывая задумчиво золотистый рисунок на черном фоне. Он даже не заметил, как ребята вернулись. Лишь минут через пять отлип, заливая неприятную горечь во рту пряным виски и вклинился в общее веселье, цепляя глазами заветный силуэт. Рен будто почувствовала и обернулась, посмотрев тяжелым взглядом, от которого Чонгука прошибло на холодный пот.
Ну зачем она так? Он же старался держать себя в руках, ментально завязывая узел на собственных запястьях, а она тянула за конец веревки. Тянула и тянула, не желая остановиться.
Они играли в гляделки до победного конца, Чонгуку даже начинало казаться, что ещё пара таких заходов и он сорвется к чертям. На выручку пришли Намджун с Дохи, которые первыми засобирались домой, а за ними потянулись и остальные. Чонгук думал, что свалится от усталости, когда за ними закроется дверь, но стресс от произошедшего днем, не выветрившийся адреналин подкрепленный алкоголем, настойчиво оттаскивали от него сон.
Они с Рен стояли в коридоре возле входной двери и снова смотрели друг на друга. Он первый заметил её рваные вдохи и непроизвольно облизнул губы. Ключицы соблазнительно выглядывали из разреза футболки — когда она только успела снять толстовку? — ему было интересно какие они на вкус. На её скулах появился легкий румянец, и Чонгуку снова стало интересно узнать, например, как сильно она может покраснеть. Сможет ли он заставить её покраснеть?
Молчание тугим узлом затягивалось между ними, оседая тяжестью внизу живота. Чонгук, обещавший себе не сдаваться, не напирать и много других «не», потому что он не животное какое-то, в итоге признал поражение первым.
Ровно два шага навстречу, а потом он положил ладонь на затылок и впился в её полураскрытые губы. Он языком сразу внутрь скользнул, жадно исследуя знакомый-чужой рот. Смаковал её сладкий вкус с алкогольно-пряным послевкусием. Рен выдохнула громко ему в рот, обнимая его запястье рукой, но совсем не как в прошлый раз, наоборот с целью притянуть к себе ближе. Она отвечала на его поцелуй.