Глускин открыл перед Викторией двойную дверь в помещение, что когда-то служило актовым залом. Теперь оно выглядело совсем по-другому. Окна не были задернуты занавесками, по центру была ковровая дорожка, а по бокам стулья. На них то и сидели «гости», приглашенные Эдвардом на церемонию.
Ну как приглашенные. Это были его жертвы, которых он убивал, создавая безопасность для их «дома» и «семьи». Блейк поняла это, она с ужасом смотрела на них, сравнивая с теми, кого видела в комнате с пилой.
Мерзость, брезгливость, страх и всепоглощающий ужас, плясали в безумном ансамбле в ее голове, сердце и душе.
Девушка все пыталась отвести от них взгляд, но не могла. Блейк с ужасом смотрела на несчастных, едва дыша.
Почти у всех были выпущены кишки наружу, у кого-то не было глаз, или языка. Многие и вовсе были разделены пополам, залив все рядом с собой бурой жижей. Были и те, кому «повезло» и Эдди подарил им быструю смерть ударом заточки в пах.
Теперь балерина узнала, как пахнет смерть. Ее холодный и сырой аромат заполнил помещение. Блейк смотрела на лица, и то, что от них осталось, и никого из них не узнавала. Их синяя кожа и фиолетовые губы не напоминали ей никого, из старых знакомых.
Викторию тошнило и мутило. Она, скорее всего уже осела бы на пол, но сильная рука жениха, что все время придерживала ее, не давала этого сделать.
-Боже, — еле слышно прошептала девушка, положа свободную руку на живот.
Ей казалось, так она сможет сдержать рвотный позыв. Виктория чувствовала, как вонь смерти пропитывает ее насквозь. Она сжимала пальцы на ногах, брезгуя ступать по этому полу. Пальцы девушки инстинктивно сжали рубашку Глускина. Он же этот жест воспринял по-другому.
Для Эдди это было неким знаком их близости на фоне ее волнения. Мужчина положил свободную руку поверх ее пальцев. Блейк даже не обратила на это внимание. Подступившая тошнота, пропустила по коже электрический импульс, а голова закружилась.
-Все в порядке милая, — подбадривал Эдвард. — Это просто из-за нервов. Я тоже волнуюсь. Совсем скоро мы окажемся дома, одни…
-Я больше не могу, — быстро проговорила она, согнувшись пополам.
Глускин положил руку на ее талию, проделав тот же трюк, что и в душе, чтоб удержать любимую на ногах.
-Отец Мартин, начинайте уже, — в приказном тоне обратился маньяк к «священнослужителю».
Мужчина, одетый в нечто наподобие рясы, повернулся к ним лицом и развел руки в стороны.
-Дорогие возлюбленные, мы собрались здесь и сейчас дабы стать свидетелями вступления в брак Виктории Блейк и Эдварда Глускина, что почитается всеми; ибо в него не следует вступать необдуманно, а лишь благоговейно, осмотрительно и торжественно. В этом божественном храме судьбам двух людей суждено соединиться. Если кто-либо из присутствующих знает причины, по которым это не может произойти — пусть скажет сейчас или вечно хранит молчание.
Виктория, удерживая рвотные позывы, глянула на Мартина, затем перевела взгляд на «присутствующих». Издевка судьбы над несчастной балериной. Было бы забавно, если бы кто-то из них ответил.
-В таком случае, я не вижу причин не создать этот союз, — улыбнулся «священник». — Отныне Вы Виктория и Вы Эдвард муж и жена. Любите и уважайте друг друга.
Глускин положил ладонь на затылок теперь уже жены и притянул ее к себе. Ему пришлось наклониться, чтоб поцеловать девушку. Блейк уперлась ладошкой ему в грудь, в надежде остановить психа. Слишком разная у них масса, а соответственно и сила. Для Эдди ее попытки сопротивляться, просто нежность.
Мужчина мягко коснулся ее губ, для него это было важным завершением ритуала. Эдвард долго ждал этого момента, чтоб, наконец, получить желаемое.
-Теперь мы муж и жена моя девочка, — шептал он ей на ушко. — Пойдем домой, мы должны завершить полную церемонию нашего союза.