Спотыкаясь, она прошла дальше: в темный коридор, который вёл непонятно куда. Там горел всего лишь один жёлтый плафон, освещавший три двери.
— Эй, — позвала Рей. — Есть кто?
Она толкнула ближайшую к себе дверь, и за ней обнаружился шкаф — или кладовка. За следующей дверью была ванная комната, где пахло лавандой. А за следующей обнаружилась кухня — и давешний незнакомец.
Он сидел за столом и курил, читая газету. Заметив Рей, он затушил окурок в пепельнице и добродушно спросил:
— Уже вскочила, ранняя пташка? Как себя чувствуешь?
— Где я? — спросила Рей вместо ответа.
— У меня в берлоге, — ответил незнакомец. — Я Рен. Забыл представиться, mea culpa. Знакомство не слишком задалось, но возможно мы сможем его переиграть. — Он улыбнулся и многозначительно вскинул брови.
— Что я здесь делаю и где мои друзья? — спросила Рей. Ей тяжело было стоять, и она опустилась на стул напротив Рена.
— Вы попали в аварию на дороге. Коварное местечко. Было бы здесь пооживленнее, месяца бы не проходило, чтобы кто-нибудь не разбился. А так ездим тут только я и старик Чиррут.
— Почему я тут? — повторила Рей.
— Я нашел вас и привез тебя сюда, — просто ответил Рен, как будто это все объясняло.
— Что? — переспросила Рей. — Зачем?
— Предпочитаю держать свои вещи при себе, — ответил Рен. — Ты голодная? Тебя неплохо приложило, но думаю, немного травяного чая тебе не помешает.
— Мне нужно позвонить, — возразила Рей. — Что с моими друзьями?
— Все нормально, — ответил Рен. — Тебе не нужно никуда звонить, детка.
— Я тебе не детка! — огрызнулась Рей, но её голос сорвался. — Где мой телефон?
— Откуда ж мне знать, — откликнулся Рен. — Я же не его забрал, а тебя.
— Я не понимаю, — Рей растерянно уставилась перед собой. — Мне нужно позвонить! У тебя есть телефон?
— Где-то есть, — ответил Рен. — Редко им пользуюсь.
Он поднялся из-за стола и потянулся к навесному шкафчику.
— Сейчас выпьешь чаю и взбодришься…
— Мне нужно позвонить, — повторила Рей. — Пожалуйста, дайте мне позвонить. Зачем вы привезли меня сюда? Почему не в больницу? Мне нужно знать, что с моими друзьями все в порядке.
— Бестолковая ты, — беззлобно посетовал Рен. Он достал чашку, влил туда заварку из керамического чайничка, и потянулся за большим металлическим чайником, стоявшем на газовой плите. — Я же сказал. Предпочитаю держать свои вещи при себе. Меня так воспитали. Мое — значит мое. Я его с первого взгляда вижу.
Рей слушала его и не понимала, что он говорит. Его слова были похожи на бред сумасшедшего, случайный набор слов. Или она настолько хорошо стукнулась, что перестала понимать людей?
— Моя мать была необычной женщиной, — продолжил Рен. Он поставил перед Рей полную чашку и сел напротив. — Очень сильной. Она была исключением, которое подтверждает все правила, — он улыбнулся. — Именно она привила мне те ценности, которые сделали меня тем, кто я есть, — он чуть наклонился вперед и добавил: — Пей.
— Я не хочу пить! — отрезала Рей, но ее голос задрожал. — Я хочу знать, что с моими друзьями! Я хочу в больницу!
— Пей, — приказал Рен. Несмотря на то, что его улыбка не изменилась, в его голос просочилось что-то холодное. Не до конца высказанная угроза. — Ты плохо себя чувствуешь, я понимаю. Ты плохо воспитана, чего еще ожидать от современных девушек. Могла бы поблагодарить за то, что я спас тебя и приютил. Хотя бы за чай.
— Поблагодарить? — переспросила Рей.
Она взмахнула рукой и сшибла чашку. Чашка полетела на пол, расплескивая горячий чай, а лицо Рена застыло, пока он наблюдал за этим.