Он, конечно, не звонил ей.
И она - не звонила тоже.
Не от обиды - а от бессмысленности телефонного звонка.
Тогда, ноябрьским утром, она первая - сказала ему: «Прощай».
Первая - разомкнула объятья, первая - шагнула к двери.
Не оглядываясь, как обычно…
Истории повторяются, история повторяется…
На столе медленно мигал диод на каком-то оставленном приборе. Что толку в приборах? Можно замерить нервные импульсы, можно замерить - все известные поля, можно - переложить в цифры, сделать выводы, придумать очередную формулу… А можно - просто шагнуть в неизвестное, доверяя только интуиции и самому себе… и, пожалуй, еще тому - кто помогает всем, без исключения.
Просто надо уметь правильно просить.
Уже ставшее привычным - лёгкое удушье…
И она - в знакомом кабинете.
Пусть катится Ионов - куда подальше! И - Красновский! Пусть - несанкционированный переход! Кто ей может помешать? Кто ей может запретить? В три часа ночи…
Как здесь протекает время? Она была в этом кабинете - два часа назад… Но было ощущение - что прошли дни… Шторы, как обычно, плотно задвинуты, свечи в канделябрах - зажжены… Запах табака - едва уловимо витает в воздухе… И, конечно, камин - непременный символ комнаты…
Можно бесконечно стоять на берегу и ждать парома. Можно - не ждать, а переплыть. Ждать - безопасней, плыть - рискованней. Решительные шаги к окну, отдернутая штора… Кусок осеннего леса, выхваченный тусклым фонарем в кованой решетке… Ярко-жёлтые листья - на земле, на деревьях, на дорожках - теряющихся в темноте… Внезапное желание - открыть окно и почувствовать воздух. Непередаваемый лесной воздух, от которого кружится голова и который можно глотать, как пищу…
Разворот к столу. Сегодня она обязательно дождется хозяина кабинета. Кресло у камина оказалось необычайно удобным. Огонь свечей - завораживал, гипнотизировал и, пожалуй, расслаблял… И она не сразу расслышала тяжелые шаги по дубовому паркету, вздрогнула - от звука внезапно распахнувшейся двери.
Грузная фигура заполнила дверной проем.
Высокий старик, с гривой седых волос… опирающийся на трость…
Цепкий взгляд темных глаз - мгновенно выхватил сидящую в кресле женщину.
Ту самую, что являлась из - ниоткуда, из сгустившегося воздуха.
— Не удивляйтесь, но я был уверен, что, в конце концов, увижусь с вами…
— Я уже давно ничему не удивляюсь…
Он закрыл дверь. Тяжело опустился в свободное кресло. Длинная трость, с набалдашником в виде собаки, напомнила ей Воланда…
Она никогда не видела таких глаз - чёрных. До такой степени, что зрачок сливался с радужной оболочкой, придавая странную неподвижность его взгляду. Очень умных глаз. И - неуютных.
— Разрешите вам представиться - барон Энтони Стоун…
Глубокий голос, тяжелый, как сам его обладатель… Едва заметный акцент - тот, который всё равно остается у людей, не родившихся в России… или - давно и навсегда покинувших её…
— Дарья… Николаевна Иволгина… Живого барона вижу в первый раз в жизни…
— Простите, что представляюсь, сидя… В моем возрасте - уже тяжеловато склоняться… даже перед женщинами… Да и вы, скорее всего, не умеете делать реверансов?