Бесспорно - умна… Ведь именно она натолкнула его на мысль, что происходящее в её квартире - неотделимо от неё самой.
Красива… Он мог бесконечно смотреть на неё, трогать её, любоваться ею.
Трогательна… От её детской улыбки не раз у него перехватывало горло… Он был беззащитен перед ней.
И это - пугало. Он был зависим от неё. И это - злило. Он не мог сопротивляться. И это - убивало.
Он не лгал ей: вся его так хорошо спланированная жизнь рассыпалась на глазах. И вдруг возникла командировка, как шанс, как возможность - понять, что происходит. Банально - взглянуть на все со стороны… Банально - ответить на все вопросы… Банально - попытаться вернуть того человека, которым он был до встречи с ней.
Кто он - для неё? В ту, последнюю, ночь она сказала, что счастлива… с ним. Она была - на взводе, бросая ему в лицо - про небо в алмазах, про трусливого самца, про свои эмоции… А утром - утром она практически убежала от него, мягко освободившись от его рук, торопливо поцеловав в небритый подбородок… Не задерживаясь. Не оглядываясь. Хуже он чувствовал себя только семь лет назад - очнувшись в реанимации.
Что она испытывала - к нему? В моменты близости, словно лишаясь воли, она позволяла ему всё… Гуляя с ним по парку, внезапно целовала его, поднявшись на цыпочки… И пела под струями воды в его ванной…
Провал в темноту. Обычный день, обычные сумерки, обычная усталость. Он так привык за две недели - засыпать без бьющихся в голове мыслей. Легко, едва коснувшись щекой простыни… из синего хлопка.
И - внезапное пробуждение.
Три часа ночи. Молотком бьющееся сердце в груди. Что за чёрт!
И - внезапно накатившая слабость. С трудом поднявшись, он вышел в гостиную, добрался до холодильника. Пара глотков - и холодная вода стекает по горлу в желудок, выравнивая дыхание, отрезвляя сведенные сном мозги. Кажется, он сам себя доконал. Секундное колебание, и таблетка снотворного отправляется в стакан, с шипением растворяясь в ледяной воде.
Иначе - он просто не выживет.
Иначе - он просто сломается.
Вновь засыпая, он опять чувствовал назойливые волны тревоги…
— Вы задумывались когда-нибудь о том, как похожи человеческие жизни? Как похожи - судьбы? И, при всем их многообразии, постоянно ощущаются параллели?
Неторопливая беседа - словно вне времени. Удивительный коньяк, удивительный старик, удивительная история. Так похожая - на её собственную, и такая - другая.
Искореженная жизнь - сначала оккупацией, потом - родными лагерями. Обретение дома - заброшенной лачуги на окраине деревни, на окраине жизни. Свой собственный мир - в комнатке, с забитым фанерой окном. Любимая женщина - внезапно вошедшая в его судьбу, и внезапно и трагически - покинувшая её.
Одиночество.
Разочарование.
Грусть.
И - открытый переход во времени. Для чего? Для какой цели? Сомнения в собственной психической полноценности. Вопросы. Вопросы. Вопросы.
— И все - уже было до нас…
— Абсолютно всё, девочка моя… Впоследствии, я много времени провел, анализируя тогдашнее свое состояние, исписав бумаги на целый научный труд…
— И - что?
— Отсутствие социальных связей. Всех. Не осталось ни одного живого существа, которое может удержать в жизни. Ни одной цели - ради которой стоит хотя бы просыпаться по утрам. Ни одной мысли - дающей хотя бы надежду.
— Есть люди, которые живут так всю жизнь - и не напрягаются!
— Конечно, но я тогда… напрягся… как вы изволили выразиться…
— Но у меня нет такой беспросветности! У меня - работа, которая, в общем-то, нравится, мужчина, с которым у меня еще как будто - есть шанс… мои книги, мои увлечения, в конце концов!
— «В общем-то», «как будто»… книги… увлечения… вы чудовищно одиноки, моя дорогая… Правда, ещё не дошли - до крайней точки…
— С чего бы это?
— Ваши возможности при переходах - ограничены. Вы попадаете в одно и то же место - мой кабинет. В одно и то же время - одна тысяча восемьсот сорок пятый год. И всегда - только ночью.
— А вы?
— О! Я в этом смысле пошел гораздо дальше вас… Но, думаю, у вас еще все впереди.
— И вы решили остаться здесь шестьдесят лет назад?