«Мы прерываем нашу передачу, чтобы сделать важное объявление от имени представителей властей, — голос диктора вдруг прервал медленную и приятную музыку, игравшую в эфире, — в опубликованном сегодня коммюнике, канцлер Скарлен объявил следующее: нет никаких причин для паники касательно слухов о так называемом «увеличении» количества нападений призраков вокруг заселенных зон в Низинах. Ситуация находится под полным контролем, дополнительные силы экзорцистов расположены в поселениях и промышленных комплексах, которые могли бы попасть под угрозу. Мы призываем всех граждан сохранять спокойствие и ограничить наземные перемещения между поселениями до минимально необходимых. Совет также напоминает, что паникерство, спекуляции и распространение слухов будет пресечено, а виновные — сурово наказаны».
— Чертовы тупицы! — рявкнула Эйприл, выключив радио резким нажатием кнопки. Раздражение грозило превратиться в бешенство.
— Что в этом сообщении вызвало Ваше недовольство, госпожа Шайлер? — рискнула спросить Нэнси. Она не могла не заметить, что ее наставница изменила свой привычный график и стала более раздражительной, чем раньше. Она была похожа на человека, который пытается сделать что-то, что у него это не получается.
— Эти дураки продолжают притворяться, что ничего не происходит, хотя факты ясно говорят об обратном. Чертова война с призраками. Мы не увидим ее конца, если так пойдет и дальше! И это их вина!
— Но… как?
— Ты когда-нибудь спрашивала себя, почему мы сражаемся? Я тебе скажу, Нэнси. Наши владыки жаждут власти. А призраки — что-то вроде инструмента для ее получения. В нашем мире те, кто обладает высоким уровнем эфира и способностью сражаться и побеждать призраков, становятся известными, богатыми и влиятельными. За сильными признается право лидера! Любые другие качества человека не имеют значения. Думаешь, это совпадение, что подавляющее большинство мест в Совете принадлежит выходцам из семей самых сильных экзорцистов? Таких как Шайлер, Скарлен, Саэрин и других? Все эти семьи берегли и увеличивали свою силу, воспитывая сильнейших экзорцистов с помощью отвратительных методов, среди которых часто встречается банальная евгеника и скрещивание.
Нэнси поморщилась от отвращения, но Эйприл продолжала говорить.
— Я была слепа слишком долго, даже после того, как стала мадам Шайлер и получила свое место в Совете. Наш невероятно высокий уровень эфира отделяет нас от простых людей, позволяя только нам использовать эфирное оружие, способное эффективно убивать призраков. Таким образом, все зависят от нашей службы, а Семьи продолжают наслаждаться неограниченной властью и богатством. Статус-кво сохранен: они продолжают править, призраки продолжают нападать, а мы, экзорцисты, продолжаем сражаться и умирать. Столько друзей за эти годы я проводила в последний путь — на остров Миллениум, кладбище экзорцистов… И большинство из них происходили из Семей, за редкими исключениями одаренных юношей и девушек из «обычных». Ты понимаешь, о чем я говорю тебе, Нэнси? Они отправляют на смерть собственных детей, покупая свое положение и богатство их кровью.
— О, боги… Я и подумать не могла… — глаза Нэнси расширились от шока и потрясения. Эйприл пристально за ней наблюдала. Момент истины близился. — И если это правда, то Совет поступает не лучше, чем демоны!
— Только никогда и никому об этом не говори, поняла? А не то нас самих объявят демонами и поступят с нами соответственно.
— Да, конечно! Я все понимаю, госпожа Шайлер! Но что мы можем сделать, чтобы все исправить?
— А что ты готова сделать, чтобы это исправить? — прищурившись на свою ученицу, тихо спросила Эйприл.
— Я готова сделать все, что потребуется! Ведь это и есть долг экзорцистов — защищать свой народ от опасностей снаружи и несправедливостей изнутри.