Животные-оригами начинают шевелиться. Слон делает шаг. Журавлик опробует крылья. Я наклоняюсь ближе и дую на них. Дело сделано. Они маршируют и порхают вокруг стакана, как в специальном диснеевском мультике. Я беру их, ставлю на пол и указываю на Касабяна. Они начинают долгий поход к Ноеву ковчегу через всю комнату.
Я делаю ещё один глоток и вижу камень Люцифера на столе рядом с деньгами, которые он дал мне прошлым вечером. Может это всевидящий камень? Жвачка? Может, мне нужно начинать таскать с собой пращу, потому что он знает, что мне придётся столкнуться с великаном, который никогда не ходил в воскресную школу и не знает, чем заканчивается эта история? Я пристально смотрю на него, и камень взмывает с моей ладони и парит примерно в пятнадцати сантиметрах над ней. Я стукаю по нему пальцем, и он начинает вращаться. Может, Люцифер должен забрать у меня камень, как Дэвид Кэррадайн[182] в «Кунг-фу». А может он стебётся надо мной, и это тупо камень.
— Что за дерьмо? — спрашивает Касабян.
Звери пересекли комнату, поднялись по ножам стола и начинают карабкаться на скейтборд Касабяна.
— Убери их от меня!
— Парень, не шевелись.
Я сгибаю палец и представляю себе пукалку. Когда дёргаю пальцем, кролик слетает с платформы Касабяна, словно наступил на мину-оригами. Рыбка и собака получают такие же смертельные выстрелы. Когда я пытаюсь сделать снайперский выстрел в слона, он, кажется, это замечает, и выстрел опрокидывает пиво Касабяна тому на клавиатуру. Он пинает бутылку со стола, а слон сматывается в окно. Может, журавлик и комковатый и не слишком аэродинамичный, но отнюдь не тупица. Он выпархивает в окно вслед за слоном.
— Да мать твою, какая муха тебя укусила? — кричит Касабян.
К счастью, пивная бутылка была почти пуста. Я указываю на неё.
— Давай! Кидай, я открыт!
Его не нужно долго упрашивать. Касабян делает полуоборот и шестью из своих ног пинает в меня бутылку. Та, кувыркаясь, летит мне в голову.
Когда она в тридцати сантиметрах, я рявкаю что-то на демоническом, и бутылка взрывается миллионом осколков. Ладно, это не совсем магический щит, но я не пострадал.
— Даже и не мечтай просить меня убрать это стекло.
— Попрошу горничную. Давай. Пни что-нибудь ещё. Мне нужно попрактиковаться.
Мне не нужно повторять ему дважды. Он пинает в меня пустой футляр от DVD, проволочную подставку для ручек и стопку картриджей для принтера.
На этот раз я сдерживаюсь и мысленно разбрасываю вокруг себя маршмэллоу. Футляр от DVD отскакивает и рикошетит от потолка. Подставка для ручек отскакивает и улетает в ванную. Я блокирую два из картриджей для принтера.
— Мои крылья подобны стальному щиту![183]
Я так доволен собой, что пропускаю третий картридж, и он попадает мне в глаз.
— Тачдаун! — Кричит Касабян.
— Чёрт. Больно.
Я делаю ещё глоток из своего стакана. Боль в животе и боку не проходит, но постепенно отдаляется. Словно я гляжу на неё с третьего этажа. Звонит мой сотовый. Снова звонит. Касабян снова работает за компьютером. После третьего звонка телефон замолкает. Секунду спустя звонит телефон на столе Касабяна. Он поднимает трубку и смотрит на меня.
— Да, он здесь. Конечно, звонил. Он просто ведёт себя сегодня как маленькая сучка.
Я догадываюсь, кто на другом конце провода. По большей части Касабян слушает и время от времени что-то ворчит.
У него на мониторе проигрывается «Чёрное воскресенье»[184] с выключенным звуком. Какие-то очень плохие люди прибивают дьявольскую маску ведьмы к прелестному личику Барбары Стил. Я видел, как это делали в реальности. Рад, что эта версия чёрно-белая.
Парочка «ладно», за которыми следует «да», и Касабян вешает трубку.
— Угадай, кто это был, — говорит он.
— Если только речь шла не о том, что я выиграл в лотерею, то мне плевать.
— Люцифер велит тебе отвечать на чёртов телефон.
— Чего хотел?
— Сегодня ты ему не нужен, и может быть, завтра тоже. Ричи с какими-то шишками приезжают в «Шато» на встречу.
— Он всех их знает? Он им доверяет?
— Он сказал, что ты спросишь об этом, и велел не волноваться. Ему принадлежат все их души. Они не осмелятся обманывать его.
— Это как раз те люди, которые и собираются надуть его.
— Он говорит, что у него всё под контролем.
— Надеюсь, он весело проводит время и соглашается лишь на благородную наготу.
— Знаешь, ты последнее время много пьёшь, даже по твоим меркам.
— «Самогон, самогон, чтоб дьявол жажду утолил. Клялись законом взять его, но дьявол всех опередил». Это написал Роберт Митчем для «Дороги грома»[185], в год господа нашего 1958.
— Ты не Роберт Митчем, это не «Мыс страха»[186], и дьявол зол на тебя. Ты мог бы подумать о том, чтобы чередовать «Джека» с, ну не знаю, чем-нибудь, что не «Джек».
— Слышал что-нибудь новое о Мейсоне?