Это вывело Игоря из себя. Да какой чёрт перетрудился, если всё что он делает на работе, это срывает цветочки, нюхает их и сажает обратно - нужной стороной вверх. Фигурально выражаясь. Эти криворукие дурики в магазинах даже не способны правильно настроить тормоза. Тормоза! Они не должны звучать, как струна на бас-гитаре "Урал", не должны быть натянуты так, как будто на них повесился стадвадцатикилограммовый бугай - что может быть проще? Так нет же. Да, работа в веломастерской - не работа мечты, но это дело было Игорю по силам. Не слишком тяжёлое, приходишь, когда хочешь, уходишь, когда надоест.
- Слегка перетрудился и не понимаешь, что Кириллу вредна собачья шерсть, - сказала она почти ласково, устало кривя уголки губ. Ну точь-в-точь мать-одиночка, уставшая от нескончаемых детских проказ. - Я тебя очень прошу, просто умоляю, выгони её из своего гаража, или хотя бы не прикасайся.
Да, да, сейчас она въелась в него из-за грёбаной собаки! Ну как к ней можно не прикасаться, если это же, блин, собака, а не грудь продавщицы в супермаркете, на которую открывается замечательный вид потому, что она сидит, а в тебе добрых метр девяносто росту. Животине требуется ласка. Особенно если это дворовая собака, которая приползла на торчащих рёбрах, и которую ты откормил сосисками за шестьдесят рублей, своими руками спас от голодной смерти.
- Кириллу вредна собачья шерсть, а я-то тут при чём? - буркнул Игорь, не сунув руки в карманы только потому, что в трусах карманов нет. Вместо этого он оттянул большими пальцами резинку, и тут же обругал себя последними словами: от Ленки этот жест, конечно, не укрылся. Уголок её рта дёрнулся, исказив его невесёлой усмешкой.
- Ты всегда при чём. Он твой сын, и ты всегда при чём. С того момента...
- Да, да, знаю, - Игорь закатил глаза, и следующие несколько слов они произнесли одновременно. - "Как ты полез ко мне в штаны, не купив презервативы".
Лена проговорила это с лёгкой брезгливостью на лице, Игорь - с покорностью заправщика с десятилетнем стажем, что принимает завалявшиеся у клиента в кармане пятидесятикопеечные монеты.
"Я тогда ещё не умел покупать презервативы, - ответил бы Игорь в любой другой день, - Я был ещё слишком маленький для такого".
В любой день, но не сейчас. Четыре утра - плохое время для семейных ритуалов. Если, конечно, это не секс.
Лена посмотрела на него с сомнением, словно решая, добить или оставить как есть.
- У него, чёрт тебя дери, аллергия. Это болезнь, от которой умирают, а ты тискаешься с этой блохастой шавкой.
Игорь собрал в кулак всё доступное ему терпение.
- Послушай, я не собирался трепать его по голове, сажать на колени, жать руку или что-то такое. Он уже взрослый парень, и...
Лена несколько раз кивнула, и Игорь понял, что допустил страшное. Он с ужасом смотрел, как разомкнулись её губы, готовые извергнуть притаившуюся там тьму.
- Ты не сажал его на колени, даже когда ему было вполовину меньше. Это же твой ребёнок, Гош, почему ты так к нему относишься?