Мужчина криво усмехнулся и жестом приказал ей сесть рядом.
— Как давно ты здесь живешь?
— Месяц… или два, я не помню… три…не знаю, — девушка покорно опустилась на мягкое покрывало, без всякой опаски глядя на человека.
— Как ты попала сюда?
— Меня купили.
— Кто продавал тебя?
— Один старый болло. Ему пришлось выставить меня на аукцион.
— Даже так, — мужчина чуть склонил голову на бок. — А где этот старый болло тебя достал?
Элли растерялась; в этом мире она помнила себя начиная с невольнической клетки и рынка.
— Не знаю… не помню. Наверное, нашел.
— «Нашел», — мужчина презрительно фыркнул. — Твой хозяин сурово наказал тебя за неподобающее поведение?
Элли, холодея, кивнула. Конечно, этот человек хочет еще и собственноручно отыграться на ней.
— Покажи, — приказал он, и не дожидаясь согласия, потянул платье вниз. Элли боялась пошевелиться, но не удержалась и вздрогнула, когда почувствовала прикосновение к своей спине. Человек аккуратно, едва касаясь, провел вдоль свежих рубцов; горячее дыхание обожгло кожу, и Элли тоненько заскулила от страха — ей на какую-то долю секунды пришла в голову мысль, что сейчас до нее будут домогаться.
— Твой хозяин очень заботлив, — мужчина переключил свое внимание на зажившую левую руку девушки. — Я бы не стал тратить на ренегата вересковую настойку…
— Кого? Как вы меня назвали? — Девушка дернулась, и мужчина, едва не потеряв равновесие, схватился за ее обнаженное плечо.
— Не устраивай сцен, — он поморщился, брезгливо отстраняясь. — Каким образом ты смогла избавиться от клейма?
— У меня никогда не было никакого клейма, — неожиданно твердо ответила Элли, с вызовом глядя на незнакомца. Впервые за долгое время сознание прояснилось, и к девушке вернулась прежняя уверенность. — Меня зовут Элеонора Новак.
— Мне нет до этого дела, — мужчина устало прикрыл глаза, потирая переносицу. — Единственная причина почему ты здесь — мне важно знать, как ты избавилась от клейма. Я вижу, что тебе помогли — своих знаний и умений тебе бы не хватило — и мне нужно знать кто.
— У меня никогда не было никакого клейма, — Элли начала распаляться. Может быть в этом и была причина всеобщего презрения и отвращения? Загадочное клеймо, которое никто не мог поставить Элли, потому что она родилась не в этом мире? — Меня зовут Элли, мне двадцать три года, я будущий стоматолог. Я попала в автокатастрофу, и в себя пришла уже в клетке на рынке рабов. Я не знаю, почему у меня нет какого-то клейма, и не обязана знать, почему его нет.
— Восхитительно, — прошипел сквозь зубы мужчина, возводя глаза к потолку. — Ты действительно рассчитываешь на то, что я поверю тебе?