***
В это утро Владимир проснулся очень рано и сразу же отправился на прогулку. Вчера ночью была полная луна, а это значит… сегодня утром его встретит совсем другая Анна. Нужно было срочно привести мысли в порядок и наконец решиться, что и как ей сказать. Нет, он, конечно, думал над этим весь месяц, но так и не пришел ни к какому решению. Ну в самом деле, не может же он просто приказать ей выйти за себя замуж, или словно меж делом, уведомить ее, что у них может быть ребенок, и им следует немедленно пожениться. И как быть с уже выписанной вольной, все еще лежащей в сейфе?
Неожиданно, его внимание привлекла фигура женщины, стоявшей над самым обрывом у границы с землями Долгоруких. Распахнутое пальто, пелена распущенных волос ниспадает на плечи, господи, это ведь Ольга Калиновская! И похоже, она готова сделать шаг в бездну…
Не задумываясь ни на минуту, Владимир молнееносно преодолел разделявшее их пространство, изловчился и схватил пани в последний момент. Наградой ему стала звонкая пощечина, подаренная отчаявшийся женщиной, обвиняющей его во всех своих невзгодах. Что ж, она, наверное, права, но холодное раздражение уже накатывало волной, пришлось призвать на помощь всю свою выдержку. Оказывается, бежавшей из Польши Ольге стало известно, что у Александра есть не только невеста, но и новое увлечение в лице Натали Репниной. В легкомыслие сестры Михаила и невесты Андрея верить не хотелось, но отчаяние, плескавшиеся в глазах гордой полячки, заставило отложить догадки и споры на потом и сосредоточиться на задаче перед ним.
Похоже, после скандала в поместье Долгоруких, Калиновской отказали в гостеприимстве, и, скрепя сердце, Владимир предложил Ольге свой кров, пытаясь даже не думать, на сколько присутствие бывшей фрейлины в его доме осложнит грядущее объяснение с Анной. Хотя, быть может, это и к лучшему, они все выяснят немного позже? Владимир вдруг подумал, что не отказался бы сейчас от совета недавней гостьи из будущего, с чьим мнением за последний месяц как-то незаметно для себя самого стал очень считаться, и кого привык даже слушаться.
Меж тем, он уже привел молчаливую Ольгу в дом, и неторопливо отдавал распоряжения о чае и комнате для гостьи, когда движение со стороны лестницы привлекло его внимание, и повернув голову, барон Корф замер. Бледная и взволнованная, у перил стояла его Анна, широко распахнутыми глазами наблюдая за ним самим и Калиновской. Полячка тоже почувствовала ее взгляд и обернулась, и прежде чем Владимир мог что-либо сказать, с вмиг побледневших губ девушки уже слетало:
- Господи, Ольга Калиновская!
Владимир стряхнул оцепенение: откуда она может знать ее?! – и, многозначительно приподняв брови, процедил:
- Болотова, Анна, позвольте Вам представить, мадам Болотова! – он не мог даже надеяться, что Анна поймет его, но та на мгновение задержала взгляд на его лице и кивнула:
- Да. Да, конечно, мадам Болотова. Простите, я, должно быть, обозналась.
- Анна, прошу Вас, проводите Ольгу в ее комнату и, умоляю, возвращайтесь, - он ожидал, что девушка станет спорить или что-то выяснять, но та лишь молча подошла к Калиновской и увела ее вверх по лестнице.
Едва оказавшись в отведенной ей комнате, полячка быстро прикрыла дверь и обернулась к своей провожатой:
- Откуда Вам известно мое имя, милочка, ведь мы не знакомы?
- Но я ведь права? Вы – та самая Ольга, только мне казалось, что Вы уехали в Польшу.
- Уехала. Но теперь я здесь. Я люблю Александра, а он любит меня! Я не могу жить без него! Сегодня утром я было совсем лишилась мужества, но теперь поняла, что напрасно. Мне нужно видеть Александра!
- Позвольте, Ольга, но у Его Высочества есть невеста… – Анна пыталась говорить как можно мягче, Ольга казалась ей одержимой.
- Он ее не любит! Вам не понять, каково это, любить, быть любимой, но знать, что мы никогда не сможем быть вместе! Его невеста, Мари Гессен-Дармштадская, - Ольга пренебрежительно махнула рукой. – Да она просто наивный ребенок, девочка, простушка, но она – принцесса! Она – достойная партия. Но ей никогда, слышите, никогда не добиться любви Александра, он только мой.
Ольга металась по комнате, словно загнанная в клетку львица, и не замечала, как от ее слов застыла на месте ее хрупкая собеседница, как боль отразилась на бледном лице, однако, девушка быстро пришла в себя и твердо вымолвила:
- Вам следует отдохнуть, госпожа Болотова. Я распоряжусь, чтобы Вам прислали чаю, - и, вежливо поклонившись и кивнув на прощание, она поспешно покинула комнату, лишь в коридоре прислонилась спиной к стене и, прикрыв глаза, горько усмехнулась: