Но даже это не объясняло невероятной озлобленности и дерзости мальчика! Он и раньше не раз получал тумаков от надсмотрщиков, когда проявлял просто таки вопиющее неповиновение. Хозяин лагеря, трандошианский работорговец Рафаш, уже подумывал плюнуть на возможную прибыль и продать его на рудники Квеша хотя бы по себестоимости! Все равно ни один покупатель не возьмет этого дьяволенка дороже.
В этой партии их осталось всего трое: красавица-тви’лек Эйя, ожидавшая прилета особого клиента, уже внесшего за неё немалый аванс, старик Прут, которого никто не брал из-за увечности, и этот мальчишка, злобный маленький волчонок, кусавший любую руку, которую к нему протягивали.
Ворчуна Прута ждала, скорее всего, горькая судьба каторжника здесь, на Квеше. Как Рафаш вообще купил никчемного калеку, было непонятно. Сам Прут не слишком стремился рассказывать, большую часть времени сидя в дальнем углу барака и злобно брюзжа. Но Эйя как-то углядела на его запястье клеймо с имперским тюремным кодом и предположила, что, скорее всего, в рабство он попал после одной из чисток, устраиваемых Имперской Службой Безопасности в среде диссидентов каждые несколько лет. А увечье получил во время допроса, которым в обязательном порядке подвергались все попавшие в застенки ИСБ.
Мальчишка же…
В этот раз он вступился за неё. Один из молодых надсмотрщиков, еще не знавший здешних порядков, хотел было прижать Эйю в уголке, как он привык, видимо, делать на прежней должности, но заработал лишь царапины на лице. За что она чуть не получила плетей от Гурбуза, прибежавшего на шум. «Чуть», потому что кинувшийся ей на помощь мальчик отвлек на себя внимание жирного надсмотрщика…
Через пару дней мальчика все же выкупили. К неимоверному счастью Рафаша на Квеш прилетел владелец одной из лучших гладиаторских школ Нар Шаддаа и его сильно заинтересовал боевитый паренек.
Когда его уже выводили из барака, мальчик обернулся к девушке и произнес:
– Я не забуду тебя, Эйя! Когда-нибудь я вернусь и освобожу тебя…
Наши дни. Хогвартс
Он открыл глаза и какое-то время лежал, уставившись в каменный потолок. В последнее время подобные сны с картинами прошлого как-то подозрительно участились. Может, это было вызвано столь резким перемещением сквозь пространство, какое он пережил, пройдя через тот темный портал?
Может и так. Но тем не менее подобные сны раздражали Корвина, так как свидетельствовали о его сентиментальности, а значит – слабости!
Потянувшись, он резко сел на кровати и спустил ноги на ковер. Разминая шею и руки, он встал и начал выполнять ежеутренний комплекс упражнений, после которых последует медитация и завтрак. Новый день в новом мире начался…
На сегодняшнее занятие по Прорицаниям он приберег кое-что особенное. Учитывая разницу между учениками четырех факультетов, он планировал особый подход к каждому из них. Профессор Трелони уже была настолько им запугана, что вряд ли будет вмешиваться в ход занятия, даже если вместо Прорицания они будут изучать строение реактора звездного линкора. К тому же после его доклада Амбридж у профессора возникли серьезные проблемы, так что она, сказавшись больной, целыми днями сидела в своем кабинете и наливалась хересом.
Так, сегодня у нас когтевранцы, а значит…
Стоящий в углу контейнер открылся, выставляя на свет божий многоячеистое нутро. В одной из крупных выемок стоял каменный то ли сундучок, то ли ковчежец очень древнего вида, испещренный ломаными рунами. Вынув его, Корвин закрыл контейнер и перенес ковчежец на стол.
Внутри ровными рядами лежали пятнадцать черных вытянутых кристаллов – инструмент сегодняшнего урока. Ухмыльнувшись, Дарт Регос захлопнул сундучок и двинулся к гардеробу.
В класс прорицаний они вошли с некоторым удивлением. Нет, все было на первый взгляд как всегда: столы, пуфики, жара и полумрак. Но вместо ворсистых ковров на стенах теперь висели какие-то графики, таблицы и фотографии странных барельефов, а заместо хрустальных шаров на пятнадцать столиков были установлены черные кристаллики довольно зловещего вида.
Полумна покосилась на сидящего на своем обычном «троне» профессора Тай-Торни. Как всегда неподвижен, будто черное изваяние, и лишь вытянутая маска серебрится на фоне черного плаща.
- Пока можете убрать учебники, – раздался уже знакомый всем холодный голос нового профессора. – Сядьте за столы, на которых есть кристаллы, по два человека.
Переглядываясь и тихо перешептываясь, студенты расселись за указанные столы.