-Сколько лет мы копили-копили… - Вздохнул кто-то. – Сколько ходок сделали. А так глянешь на те сундучки, и не верится, насколько они получились мелкие. А ещё судачат в народе, что мол, работорговля дело прибыльное. Знали бы, какой процент по ходу дела тратится!
Работорговцы, вот оно что. А он ещё удивился, откуда столько денег. Маркус едва удержался от того, чтобы в своем укрытии не скрипнуть зубами. Несмотря на то, что по всему материку оборот живого товара был давно запрещен под страхом смертной казни, на Шалийском полуострове, в пустынных государствах он процветал. А когда есть спрос, найдётся и предложение…
-Вот-вот. Там стражам глаза залепи, там капитану корабля подмажь, Шануку тому же заплати, чтобы все накопленное спрятал. Себе-то не больше половины остаётся!
-А ещё и на стройке теперь горбатиться, для прикрытия-то! – Ворчливо влез Мишул. – Спина уже болит!
-А у нас она после раскопок, думаешь не болит!? И кто тебя просил стараться? Работал бы тяп-ляп, для виду.
-Ага, а там старшой за всеми следит!
-Да шли ты его…
-Вот его бы напоследок тоже травануть. – Прошипел молодой. – Мне он нервов потрепал. Не туда кладешь, не так строгаешь… Так и руки чешутся.
-Ну хочешь, подсыпь ему сультены, еще оставалась. – Сжалился Иллан, который явно был среди них главным. – Не сейчас, а как собираться будем. Денёк-два он проходит, мы как раз до границы доберемся. А как в Эльвии окажемся, тогда ему как раз и конец придет.
«Эльвия?» - Усмехнулся охотник. – «Кто бы сомневался. Климат тёплый, народ при деньгах, сытная жизнь с чистого листа».
Марек решил, что с него достаточно услышанного. Поднял голову наверх, на узкую трещину, которая давала меньше света, нежели в главном проходе. В эту пролезла бы разве что кошка.
-Мишул, ну-ка сундучок мне принеси, тот что красный. – Тем временем, распорядился Иллан. – У меня там сультена хранится.
Охотник бесшумно вытащил из ножен меч-полуторник. Встав рядом с тайником, его уж точно будет видно. Просто так уйти не выйдет - вряд ли удастся деликатно покашлять, обращая на себя внимание, после чего орденца вежливо пропустят к выходу.
Они вряд ли ожидали, что скрывшийся в проходе Мишул тут же вернётся, неловко пятясь назад и схватившись руками за горло.
Озадаченные люди пялились на него, пока их соратник, булькнув, не завалился спиной на разожжённый костер, окропив кровью ближайших сидящих. Лишь на миг, в остатках света стал виден охотник, который шагнув вперёд, уже делал следующий замах.
Стоит заметить, что работорговцы в силу опасностей своего занятия, умели постоять за себя и не теряться при внезапном нападении. Ближайший к Мишулу разбойник ухватил первое, что попалось под руку – один из булыжников, которыми обложили кострище. Горячий камень укусил жаром за ладонь, но замахнуться этим оружием человек не успел. Острый клинок взрезал его плечо прямым ударом, отбросив руку в сторону. Человек с воплем покачнулся и получив удар ногой, упал на пол.
Остальные с криками уже оказались на ногах и хватались за оружие. Едва видимый охотник быстрым ударом наотмашь завершил жизненный путь Мишула и метнулся в сторону, обходя кострище.
«Совиный глаз» позволял Маркусу видеть даже пот на висках неприятелей, в то время как они, часто смаргивая, еще привыкали к упавшей на них полутьме. Под его сапогом хрустнул уголёк, рассыпав по полу угасающие искры. На следующий он наступил нарочно и протащил подошвой вперёд.
Ближайший работорговец ринулся в ту сторону и рубанул воздух длинным мечом. Охотник оказался сбоку от него и с силой врезал неприятелю по челюсти оголовьем своего клинка.
Человек завалился боком на стену, пытаясь ухватиться за неё руками, и открыл корпус. Тут же из лёгких выбило воздух, а живот скрутило болью от удара кулаком прямо в солнечное сплетение. Развернувшись, Маркус пинком отправил его на товарищей, блокировав возможную атаку.