Итак, до меня дошло впервые, что союз наш с Маной – не фикция. Он вошел в мой дом без разрешения. Такой закон вселенский – и побоку. А ведь я даже когда-то представляла себе, как не дам Мане разрешения… Чтобы у меня было место, где можно остаться наедине с собой. Честное слово, мне очень нужно было это место. Все рухнуло. Что эта красивая квартира? Нет, уж точно не милый дом…
- Отпусти меня! – я резким движением вывернулась-таки из стального кольца пальцев Маны. – У меня нет настроения, давай попозже поговорим, а?
Он развернулся на носках, шагнул к лакированной стойке и ударил по ней ладонями в бешенстве. Его лица я не видела, но представить могла. Я хорошо знаю Ману. Даже слишком хорошо, чтобы бояться его ярости.
- И мебель не попорти, - холодно сказала я, удаляясь в другую комнату.
Эффект был испорчен, потому что там была не спальня. Мне пришлось выйти из уютного кабинета и толкнуться в другую комнату. Мана так и стоял, спиной ко мне, с руками на стойке, опустив голову. Я знаю, что злорадствовать нехорошо. Но так приятно!..
Мана вошел следом за мной, я даже не успела толком рассмотреть, все ли в спальне сделали по моему дизайну. Нет, я не боялась Ману уже давно. Почти не боялась. Я, наверное, навсегда запомню его поступки зимней поры сего года.
Мой супруг без лишних слов и не медля приблизился ко мне, застывшей у стены за разглядыванием лепного молдинга. Мана обхватил мою талию, крепко обвил ее руками и прильнул губами к моим губам настойчиво и жадно. Знакомой дрожью отозвалось мое треклятое тело. Его-то, в отличие от меня, мозги не обременяют, в смысле, ему мозг инстинкты заменяют. Тело помнит, как хорошо ему всегда было после таких вот поцелуев. Так хорошо… как ни с кем и никогда. О небо!.. Я обхватила плечи Маны, насколько это позволяла их ширина, и ответила на этот манящий, сладкий, горячий… нежный, «мановый» поцелуй. Приоткрыв чуть глаза, вижу, как отчаянно крепко закрыты глаза вампира, как упоительно дрожат его длинные ресницы… Не могла никогда насмотреться на лицо Маны во время секса. И секса-то у нас мало было, если задуматься. А так хотелось, чтоб было много!
Он предательски делает мне подсечку – и мы падаем на кровать. Кстати, она достойна отдельного упоминания – ее подарил мне к новоселью Траян (пришлось отправлять назад уже заказанную мной кровать), широкую, с прозрачным пологом, со спинкой с крепкими столбиками. Мой любезный дядюшка намекнул толсто на то, что эта кровать жене такого жеребца, как Мана, будет как нельзя кстати… ох, какие там намеки, какой Траян, какие отстраненные воспоминания, когда меня целует самый трахабельный мужчина из всех, кого я встречала!..
Но в миг, когда его рука скользнула по моей груди, я вдруг вспомнила, что он наорал на меня. Обозвал меня эгоисткой. Более того, е…ной эгоисткой, мстительно подумала я. А теперь собирается поиметь меня – и этим закончить нашу ссору? Я чувствовала, что именно так и было. Он понимает прекрасно, что сейчас хозяйка положения – я, и ему никак этого не переломить, а извиняться не хочется. О нет, нет, подумала я, голову подняла моя злорадная гордость. Не будет примирительного секса. Пусть извиняется. Знаю, знаю, что не совсем права, но я – хозяйка положения…
- Э… Мана… Мана, стой… - я попыталась отстранить его от себя, но какое там. – Да стой же!
- Что? – выдохнул он мне в ухо так эротично, что у меня ноги задрожали от желания.
- Встань. Встань, говорю, - я уперлась кулаками в его грудь.
У зеленоглазого было такое лицо, будто он не понимает юмора.
- Все уже давно встало, - прошептал он мне на ушко и губами заскользил по шее.
С трудом сдержав стон, я одним решительным движением прервала это безобразие и не без битвы вырвалась таки из-под желанного мужчины.
Мана, глядя на меня, пытающуюся унять дыхание, лег на кровати на бочок и подпер ладонью голову. В его глазах читалось такое неудовольствие, что мне и злорадствовать не захотелось.
- Нет, - придя немного в себя, нагло заявила я. – Понял? Я тебе отказываю.