Единственное что смущает, так это то, что Жан, в то время как стрелял, пристально разглядывал не мишень на стрельбище, а меня. Он даже не скрывал того, что за мной следит. И если все остальные смотрели больше на мишени и за количеством собственных и чужих попаданий, то Жан целенаправленно сверлил меня взглядом. А ещё о чём-то мог перешёптывается с Сашей? Чего это он?
Окей, надо бы мне потом подумать про это, если не забуду. Объявили спарринг. Ох, придется моей заднице опять страдать. Стою я, значит, на «поле боя». Встал в боевую стойку, без понятия, как это со стороны выглядит, но, видимо, очень тупо, раз Оруо посмеялся надо мной. Леви начал:
— По порядку — нападающий и защищающийся: Жан — с Райнером. Армин — с Конни. Бертольд — с Имир. Эрен — с Микасой. Браус — с Петрой. Гюнтер — с Эрдом. Карт — с Оруо. Через полчаса — меняетесь местами. Начали!
— Ну нет. Почему мне достался этот засранец? — И все моментально обернулись. Ой, я что это вслух сказал?
— Эй, сам ты засранец. И ты ещё только новичок, так что не смей зарываться, — выразил своё недовольство Оруо. — Давай я тебя научу покорности и тогда, может быть, я…
Не успев договорить, я, пожалуй, единственный раз сумел успешно ударить своего оппонента в челюсть, после которой он себе язык прикусил.
— Ну попробуй, засранец. — Вот здесь я его так назвал совершенно осознанно, подогревая его гнев. И как показала практика — напрасно.
В конце спарринга подводим счёт: за мной была только одна успешная атака кулаком в челюсть (которая прошла успешно только потому, что я смог подгадал момент), а в остальном — Оруо, на мне отыгрался, как на боксёрской груше. Так что валяюсь на земле, весь в пыли, вспотевший, еле дышащий, а надо мною возвышается Оруо. Он дышал, словно и не дрался минуту назад. Если здесь бродит капрал, представляю, как он усмехается, заметив мою бедную валяющуюся тушку. Почти что своего добился, гад. Если бы не Райнер, не знаю, смог бы я сам встать.
— Ты как? Живой? — поинтересовался Райнер, протягивая мне руку
— Да, — ответил я, кряхтя и поднимаясь на больную ногу. — Доблестно поколотить юнца. Очень смело.
— Не язви. Ты сам напросился, назвав Оруо засранцем, — укоризненно показал Райнер, — Знаю, тебе больно. Но для этого мы и учимся.
— А мне кажется, что Леви специально подговорил Оруо меня поколотить особенно больно.
— По-моему, ты просто параноик. Будь проще, и к тебе потянутся люди.
Знакомая песенка… И почти бесполезная. А тут и Оруо. И начал перед нами шепелявить. Хоть язык ему отбил.
— Эй, ты, новичок. Живой ещё? — поинтересовался Оруо в своей манере. — Надеюсь, тебе остаток тренировки не придётся волочиться за нами?
— Не дождёшься, — парировал я. — По крайней мере счёт один — один.
— Ты о чём это? — не понял Оруо.
— На стрельбище я тебя по меткости уделал.
— Тебе просто повезло. У меня винтовка была не пристрелена. И это мне помешало тебя уделать. Ясно?