— Вот это реакция, — эхом послышалось из-за дерева слева. А Майк-то здесь откуда? — Я ожидал от тебя чего-то такого… Но это? Если бы я не был уверен, что ты человек, то тогда легче поверить, что у тебя глаза на затылке. Или Ханджи права насчёт тебя? Ты и правда читаешь мысли?
На вопрос ответить не смог, потому что в голове уже откровенно плавает каша… Боль… Зловонье… Смерти… Мёртвое зверьё вокруг… Мои товарищи… Агропром… Спасите меня…
***
С болью я открыл глаза, а надо мной свисал Майк, и я неосознанно повторил последнее: «Спасите меня»…
========== Запись одиннадцатая: А он - наркоман… Или идиот? Хуже - всё сразу. ==========
Комментарий к Запись одиннадцатая: А он - наркоман… Или идиот? Хуже - всё сразу.
Простите, что опять пропал на долгие месяцы. Магистерская работа кипела вовсю и я должен был готовиться. Чтобы выпуститься из академии. Пришлось отложить свой рассказ о путешествии до конца защиты. Но спешу вас заверить - диплом я защитил, учёбу я закончил, работа удалённая найдена, цели в жизни поставлены. Поддержите меня пожалуйста. Это будет круто))
Ещё секунду назад мою голову разрывало на части под тяжестью моего «прихода», и всё, на что у меня хватило сил подумать, это чтобы кто-нибудь из стоящих рядом меня бы порешил, чтобы сдохнуть без мучений. Прошла всего секунда — и боль ушла… как и земля подо собой, ветра надо мной и ощущения себя как такового… Что и называется: «душа покинула бренность бытия» в полной кромешной тьме…
***
Меня разбудил писк. Нет, он не бесил, такой тихий и размеренный. Пищал в ритм моего сердца… Хм, значит кардиостимулятор. Не успев осознать этот факт до конца, я открыл глаза и увидел знакомую палату, в которой… Погоди… Я что, в больничном крыле? А что я здесь делаю? Сколько я был без сознания? А главное — куда делись остальные? Где Гонор? Где Свисток? А Бочка куда делся? Где они все? Какого лята я здесь очутился?
Предприняв попытку встать, я с ужасом осознал, что не чувствую ног. Совсем. Ни одна не шелохнулась. Даже пальцами не шевельнуть. Это что со мной сделалось?
Теперь я что, ходить не смогу? Тут я немного опешил от такого поворота, хриплым голосом я подал голос:
— Эй! Там! Помогите! Я ног не чувствую!
Молчание. Никто не отозвался. Я закричал ещё раз.
— Ау! Кто-нибудь! Сюда!
И какое же счастье, что по ту сторону двери со стеклянной вставкой наконец-то кто-то соизволил зашевелился. Дверь открылась, и сюда вошёл человек, на голове которого была изрядная седина, но сам был отнюдь не старик. Высокий, худощавый, но всё же статный человек лет сорока или сорока двух. Одетый в чистый больничный халат, ботинки самые что ни на есть стандартные для работников медицины. А на бирке красовалось следующее: «Константин Юрьев, старший реаниматолог». Фух, старый добрый Юрьев. Он ко мне подошёл и заговорил менторским тоном:
— Здравия желаю вам, товарищ лейтенант. Как хорошо, что вы…
— Док, почему я ног не чувствую? Где мои друзья? И что вообще случилось там, на Агропроме?
***