Питч сделал всё, чтоб те, кто найдет их дом, дальше прихожей просто не смогли пройти и умерли на месте от страха… Джек улыбнулся, посмотрел вновь в другую комнату, где виднелась та самая винтовая лестница, подумал, что неплохо бы добавить там острых кристаллов льда на стенах и всё же, развернулся и пошел в следующую залу, проход к которой тоже был изменен, и теперь помимо тени-тюли, что наискось закрывала проход, сверху вниз нависал пласт прозрачного, слегка голубоватого льда, который словно одна закрытая, но прозрачная, дверная створка, сужал вход в следующую залу.
Смежная зала встретила привычным теплом, мягкостью теней под ногами и неярким оранжевым светом от камина.
Джек перестал улыбаться, опустив уголки губ и позволив себе тяжело вздохнуть. Он посмотрел на неяркое, но еще явно не затухающее пламя в камине, перевел внимание на второй закрытый проход в другие залы и подумал, что здесь стало слишком пусто и тихо. Даже не считая двух тысяч Кошмаров, что вальяжно прохлаждались в резерве, который теперь занимал весь нижний ярус. Шутка ли, расширить подземелья и только десять соединенных громадных зал отдать для теней и Кошмаров…
Фрост потянулся к замку на толстовке. Вжикнула молния, черная ткань быстро сползла с белого тела и была небрежно скинута на пол. Джек прикрыл глаза и прошел к каменному ложу. Он грустный и безумно уставший на ощупь забрался на шкуры, подполз ближе — на середину, нащупал рукой теплый теневой плащ, и практически распластавшись на нем, сжал рукой ткань, притягивая ближе к себе, желая как можно отчетливее ощутить тепло ткани и почувствовать на ней такой родной запах. Сильно зажмурившись, беловолосый Дух сглотнул ком вставший в горле, и практически засыпая, тихо прошептал:
— Я не хочу, чтобы с тобой хоть что-то случилось, и…
***
Горизонт безжалостно начал темнеть, и тени расползались в разные стороны, плавно извиваясь подобно послушным змеям. Запахло свежей полынью и розоватый отсвет от заходящего Светила полностью исчерпал себя. Позади и по левой стороне слышались четкие команды и приглушенные разговоры о наступлении.
Желтые глаза блеснули неподдельным презрением, а вдали, на черном горизонте, среди острых скал, сверкнули белые вспышки. Когда-то в этой долине была жизнь, а острые скалы были зеленым ярким лесом. Но и в этом мире бывали войны, и теперь некоторые участки были мертвы, не жизнеспособны, без единой крупицы магии.
По правой стороне с тихим клацаньем раздался рык. Кошмар, в виде огромного лысого волка, с крокодильим хвостом и острыми длинными ушами, что напоминал больше Пса Преисподней нежели Кошмара, преданно стоял рядом с Хозяином и так же пристально смотрел вдаль. Туда, где им предстоит появится через каких-то десять минут, когда первая ловушка будет готова для бесчинствующего Безликого Духа.
Позади него отряд Стражей, состоящий из темных магов и стихийных перевертышей. Каждый из них силен в своем виде магии или может превращаться в определенное животное с потенциалом одной из пяти стихий, но никто из них не может без повреждений подобраться к Безликому настолько близко, чтобы вонзить в его тело клинки Света.
Вообще, здешний дисбаланс начался по вине старейшин лесных эльфов, а закончился тем, что больше половины магов начали терять свою магию и в разных частях мира образовывались слепые зоны, где нет и капли магической энергии. В результате — зарождение прозрачной, очень противной и практически неуловимой нежити, которая старалась захватить как можно больше силы, сожрать у всех их магию и уничтожить мир.
Вновь раздался нетерпеливый рык, боевые кошки, которых позади держали на цепях Стражи, обозлено зашипели, не признавая теневого пса. Король Кошмаров только усмехнулся, едва шевельнув кончиками пальцев и приказав Кошмару вести себя спокойнее. Сейчас было не время и тем более не место. Через несколько минут они начнут, ровно через семь минут…
Острый, пристальный взгляд выискивает, даже с такого расстояния, выгодные места, куда можно загнать прозрачную нежить в ловушку и ослабить его. А по возможности убить. Местность темнеет, и это нестерпимо портит и так мрачное настроение. Обычно темнота радует. Но только не этого мира. Этот мир напоминает о…