— То есть, ты уже тогда знал о изменениях в детях, но решил пренебречь этим чертовым равновесием? — Джек не злился, он успокаивал себя и замораживал полыхающее негодование, и возмущение внутри себя.
— В какой-то мере я предполагал тогда, что дети меняются… И именно этого я боялся, что Кромешник вернется, и у нас не хватит веры детей для его усмирения.
— То есть… — Фрост скептически фыркнул, с непонятной смесью недовольства и недоверия смотря на Хранителя Рождества. — Ты тогда уже решил абсолютно полностью уничтожить Кромешника, чтобы в будущем, даже если дети изменятся, некому было над вами верх одержать? Так? А ничего, что без него, в принципе, нельзя? Или как на счет Весов…?
— Стой. Николас, так это именно то, о чем ты не хотел говорить? — похоже до кроля начала доходить суть разговора, и всех претензий Джека, ну и в добавок слова Кромешника обрели смысл.
Духу Зимы же, на несколько мгновений стало страшно — никто, кроме Северянина, похоже и не догадывался… Никто из них не думал, что всё так обернется. И только Санта обыграл всех, чтоб в будущем не было большей угрозы от страшного врага. Только вот, не учел он, что вместе с исчезнувшим Бугименом быстрее начнёт истончаться вера. Думал, что всё будет под силу исправить, и удержать без него надежду и веру у детей. Или он учел, но пренебрег этим? Стало еще страшней, не по себе, словно Джек не в своем теле, не в доме друзей, и, вообще, на неизвестной планете, где всё ему чуждо и нет помощи.
В зале повисла давящая тишина, а Хранители мрачно посматривали на Северянина и не могли до конца убедиться, что всё сказанное ранее правда, и, вообще, как главный Хранитель не рассказал им.
— Почему ты нам не рассказал? — тихо спросила Туф, сама того не подозревая, и озвучивая вопрос каждого здесь присутствующего.
Главный Хранитель печально выдохнул и, чтоб собраться с мыслями и ответить правильно, поначалу пошел отключать сияние. Вскоре, мерный шум от большого столба света прекратился, ровно, как и исчез поток разноцветно сияния. Хранитель Рождества, казалось, даже понизился в росте или от досады у него настолько опустились плечи. Он осторожно повернулся и, с большой долей вины и грусти, посмотрел на Хранителей.
— Я подумал, что так будет правильней. Вам было незачем обременять себя этой информацией, — он вздохнул, посмотрел на Песочника и медленно кивнул, — Да, Сэнди, прости — важной информацией.
— Ладно, я конечно до сих пор не понимаю зачем было недоговаривать, да и, в принципе, зачем ты это устроил, не посвящая остальных, но меня больше всего волнует что будет теперь, когда кое-кто вернулся, — Банни в своем репертуаре. Не хватает бумерангов на изготовку и нервно дергающегося носа. Джек незаметно хмыкнул, едва улыбаясь.
— Он станет развязывать войну, что ж ещё?! — моментально отвечает Хранитель Рождества.
— Думаешь, ему так важна война, когда постепенно и его страх истончается? — не выдержал Джек. Ведь только же говорили, только же поняли вроде и снова за свое!
— Нельзя недооценивать Кромешника и, тем более, верить в его слова, — твердо заявляет Северянин и, разнервничавшись, хватает свою кружку с полки, допивая содержимое двумя большими глотками.
— И это говорит Хранитель Рождества, который знал всё на будущее, поступил по своему и за пять лет даже словом не обмолвился? — Джек не хочет обижать, не хочет делать виноватым, но и молчать он не намерен. Ему больно от того, как поступил лучший друг.