Он обеспечит своему мальчишке это светлое. Даже если Фрост никогда в своей жизни не узнает, кто ему помогал и почему так легко всего добился.
А то, что не узнает, через год практически становится понятно. Мальчишка слишком… Всё слишком. И портить, знакомится, со своим-то характером и взглядами на жизнь… Уж пусть живет своей жизнью, не ступая на ту самую черную сторону, коварную и грязную.
Ну да, как будто те, кто ему это говорят сами не пиздят его научные работы и всевозможные техники экспериментов.
Почти полтора года тумана, пьянящего, желанного, но и такого же ядовитого. Меж двумя огнями — своей жизнью и жизнью Снежного чертенка, под конец, под праздники уже не выдерживая, с наплевательством и злостью на весь мир, желая уехать и забыть, забыться. Хоть и не получается, никогда не получится забыть его.
И так предусмотрительно останавливаясь на автовокзале, чтобы часть багажа отправить завтрашним ранним рейсом с доверенным лицом. Выйти, покурить, и совершенно случайно увидеть этот снежный ураган, злым и отчаянным, вбегающим в здание за, судя по всему, билетами… Сопоставить, какого черта мальчишка в предпраздничное время, почти к двенадцати ночи, делает на автовокзале, да и ещё с таким настроем, как дважды два. А, следовательно, правду об этом хреновом, подлом мире Джек узнал раньше своих восемнадцати.
И мысли ехать уже с водителем в комфортабельной машине по новой более безопасной трассе, где пропускают лишь по пропускам, не возникает совсем. Вместо этого только поддаться за мелким, покупая билет, с мыслями о том, какой пиздец творит, и к черту отключая телефон.
Подсесть к нему, заговорить, разговорить, выпытать всё что удастся, или хотя бы просто сидеть рядом… Глупость, ведь запрещал же себе. Но это ж Фрост, грустный, злой, обиженный на весь мир — загнанный звереныш, который и место взял практически в самом конце… Обиженный, испуганный, несчастный белоснежный чертеныш…
Но может не все так плохо и к завтрашнему утру, они смогут хотя бы познакомиться?..
***
— Что? — резко вздрагивая от грубой встряски и просыпаясь моментально почти вскрикивает Джек, впрочем не он один просыпается, и его возмущение не становится оглушительным на весь спящий салон.
Парень трет глаза, потягивается и хмурится.
— Черт, все же срубило, — потягиваясь на сидении, приглушенно бормочет Джек, и вспоминая как до этого спал, быстро переводит взгляд вправо, боязно ожидая возмущение мужчины о том что спал на его плече, однако Блэк словно не замечает его, быстро кому-то отвечая в телефоне.
— Я долго спал? — осторожно спрашивает Джек, всё ещё щурясь и подавляя зевок.
— Нет, — даже не отвлекаясь от набора смс оповещает мужчина, — Час примерно, если взять первую твою отключку.
— А я думал больше — часа четыре… — парнишка вновь переводит взгляд на окно, протирает запотевшее стекло тыльной стороной ладони, но ничего все равно не видит в этой непроглядной холодной мгле. Пустоши, порой тени редких деревьев и вновь мрак пустошей.
Жуть.
Джек ежится, зашторивает частично окно и сам теперь подумывает написать несколько «лестных» сообщений.
Подумывает, вертит в руках телефон, пару раз включая и отключая экран, и не решается, думает, что это по детски. Но… Он же, черт возьми, доверял! Верил!
Хочется заматериться, грубо, жестко, но, во-первых, чертово воспитание и обучение в этом университете не позволяет, во-вторых, он не хочет, ибо автобус, пассажиры, Блэк… Последнее становится самым превалирующим аргументом.
Но Джек всё-таки сдается через незначительное время, набирается внутренней смелости и быстро разблокировав сотку, пишет пару строчек, но после зависает, просто глупо смотря в черные буквы на бежевом экране. И что дальше? Что это изменит.
— Что, всё же ответное послание прекрасной девочке? — раздается тихое и вовсе не пугающее рядом, однако настолько ядовитое, что Джек ежится.
— Да иди… — парень затыкается, вспоминая свои прошлые порывы, и более тихо перефразирует, — Идите…
— Вроде уже перешел на «ты», не припоминаешь? Что ж так, Фрост?
— А отстать можешь тогда? Знаю, погорячился, извиняюсь. Просто…
— Забудь, — почти мягкое, и Джека от этого словно прощения действительно отпускает.
— Да ну к черту! — бубнит парень и всё-таки удаляет сообщение, — Тоже мне, честь отвечать.
— Так она будет переживать… — издевкой, с едким смешком, однако следом нарушая тишину таким провокационным и нужным для самого себя: — Или не она, а он?