Не было никакого повторного разрушения старого льда. Вместо этого какое-то странное, необъяснимое течение в воздухе притянуло их ближе…
Ночь присоединилась к ним.
Она тут же поцеловала его. Её голые руки сразу же обвились вокруг его шеи.
«Я не могу этого сделать! — приказал он себе. — Это безумие! Я полицейский! Я занимаюсь делом!»
Её язык облизал его губы.
«Не надо больше! Вот где это заканчивается! Я собираюсь остановить это прямо сейчас!»
Она развязала топ и сняла его.
«Нет!» — подумал Фил.
Она скинула с себя шорты…
«Нет!»
… и стянула трусики.
«Не-е-ет!»
Решимость Фила угасла, как машина, у которой только что закончился бензин. Он открыл глаза и посмотрел на неё. Его сердце бешено забилось. Она сидела лицом к нему, прислонившись спиной к пассажирской двери. Мягкий лунный свет ласкал её мраморную кожу, её обнажённое тело сияло.
— Ты говорил, что я красивая.
— Так и есть, — ответил он без всякой задней мысли. Эти слова даже не были похожи на его собственные. — Больше, чем я когда-либо помнил.
Она снова придвинулась к нему, скользя в лунной темноте. Её рот открылся навстречу его губам, и всё, что он мог сделать, это откинуться назад, словно в коме. Луна, казалось, смотрела на него то ли как обвинитель, то ли как мрачное отражение его собственного я.
Её теплые руки блуждали по нему, постепенно расстёгивая ремень на брюках.
Их языки скользили вместе.
Её мягкие груди прижались к его груди.
— Я всё ещё люблю тебя, — прошептала она ему на ухо.
— О, Боже, нет, не говори так. Скажи что-нибудь другое, но не говори этого…
— Я… я никогда и не переставала, — закончила она.
Её руки нашли его пояс и начали снимать с него брюки.
«Я не могу этого сделать!» — его мысли сделали последнее слабеющее усилие.
Затем усилие улетучилось, как светлячки снаружи.
Нет, он знал, что не должен этого делать, но к этому моменту уже знал, что сделает это в любом случае.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Фил припарковался за местным Qwik-Stop, примерно в полумиле от него, затем через лес направился к станции. Возможно, это была крайняя предосторожность, но она того стоила. Теперь, когда Фил крутился среди местных жителей, он не мог позволить, чтобы его машину увидели где-нибудь рядом со станцией. Да, он мог бы позвонить Маллинзу по телефону, но…
«Этого недостаточно», — подумал он, пробираясь мимо старой хижины на заднюю площадку.
Это должно быть лицом к лицу.
Фил не любил незаконченные дела.
Было около девяти утра, когда он проскользнул через чёрный ход. Маллинз, как обычно, наливал себе едкий кофе и жевал табак одновременно.
— Ну, посмотрите-ка, кто пришёл! — Маллинз усмехнулся. — Ты что-нибудь узнал, Фил? Ты начинаешь выглядеть чистокровным деревенщиной! Может быть, эта работа в штатском раскрывает настоящего тебя?
— Не приведи Господь, — сказал Фил, но он знал, что имел в виду Маллинз.
Ботинки, старые джинсы, фланелевая рубашка, плюс он не брился два дня. Чтобы сыграть роль, он должен был выглядеть соответствующим образом.
— Почему я всегда могу сказать, когда ты злишься? — спросил Маллинз. — Тебе даже не нужно ничего говорить. Я могу сказать это, просто взглянув на тебя.
Фил сел.
— Вы знаете, что я сделал сегодня утром, шеф?
— Хм-м-м… Дай угадаю.
— Не беспокойтесь. Я позвонил в отдел кадров полицейского управления Фэрфакса. Я также позвонил в полицию округа Монтгомери. И никто из них никогда не слышал о Норте и Адамсе. Сказали, что эти ребята даже не подавали заявок.
— Оу, чёрт возьми! — Маллинз сел за свой стол.