То самое кошмарное женоподобное чудовище, что буквально насиловало его здесь же и во снах Дмитрия на его лабораторном врачебном столе в окружении стоящих рядом мертвецов.
- Привет, любовничек - прорычало ему острозубое с человеческим женским миловидным личиком опутанное тонкой проволокой адское чудовище.
- Нет!!! – заорал Дмитрий увидев это пред собой и отскочить пытаясь в сторону, но чудовище схватило его своим невероятно сильными с черными когтями руками лапами - Спа…си…!!! - он успел лишь произнести, как тут же, потерял свое человеческое сознание. А когда очнулся, то был уже совсем не здесь и вообще не в этом мире, а далеко за пределами его. Там, куда попадают лишь мученики и грешники, пожелавшие увидеть большее. Открывших маленькую блестящую в золоченой отделке, по шести сторонам красивой гравировкой коробочку. Музыкальную шкатулку с названием «Конфигурация Плача» французского умельца мастера Филиппа Лемаршана.
А когда, отворив дверь в больничный городской морг, в комнату секционку в настоящем живом земном мире, вошел с партией свежих в своей голове смешных и ничуть не пошлых анекдотов, желающим тут же поделиться со своим другом его коллега по работе настоящий Павел Рудницкий, Дмитрия Шерстнева и след простыл. Он был уже далеко отсюда в другом совсем не человеческом мире в другом измерении и времени.
***
Длинные звенящие в глухой тишине жутким разносящимся эхом, туго натянутые, сочлененные звеньями цепи пересекали большой главный зал загородного богатого особняка, вдоль и поперек скрещиваясь, уходили, куда-то вглубь современного похожего на настоящий дворец трехэтажного дома. Они, свисали вниз с раскрывшегося в стороны потолка, оглашая своим звоном от монотонной долгой непрекращающейся вибрации в раздающемся колокольном звоне, что заполнил полностью все пространство двух соединенных в одно целое миров.
Здесь в середине самого зала. В белом, клубящемся и сверкающем в ярком лучистом свете тумане. Через раскрытые, сместившиеся по сторонам кирпичные стены. Висел в самом воздухе жертвенный деревянный столб, с вбитыми в него длинными скобами пилами и гвоздями. Он был чист и пока неподвижен в готовности, принять новую свою жертву, что уже болталась в его цепных смертоносных оковах.
Шумный громкий гул сотрясал все кругом. Цепи были натянуты до предела и держали в своих острых кривых загнутых крючьях висящее в воздухе тело женщины средних лет. Распятой и растянутой по сторонам, приготовленной к смертной кошмарной жуткой казни.