Девушка качнула головой, не желая, чтобы это становилось правдой. Однако что-то кольнуло у нее в груди после этих слов. Может, в этом что-то и было. Было? Даффи так испугалась, что честный ответ ей не понравится, что и не заметила, как Джеймс отпустил ее. Виктория оглянулась в поисках его. Мужчина, казалось, уже забыл об их разговоре. Он шел к своим друзьям. Она пришла в ярость. Этот проходимец не имел права ей говорить об этом. Не имел права трогать ее. Догнав его, Виктория перегородила ему дорогу и выплюнула ему слова:
— Тебя разочарует, если скажу, что мне плевать на людей? На всех!
Так ведь всегда было. С самого ее рождения. Даже ее перерождение не вызвало в ней особую эйфорию. Она просто приняла это со скучающим безразличием. Такая необходимость, как убивать ради существования, тоже не вызывала в ней азарт, как впрочем и сожаления. Виктории совершенно не нравилось, что ей пытались привить чувства, которых у нее попросту не было.
— Это почти похоже на правду, — усмехнулся вампир.
— Ты меня не знаешь.
Джеймс молчал. Его взгляд перестал быть таким насмешливым, и девушка поверила, что убедила его.
— Как это случилось, — внезапно сменил тему мужчина, — как тебя обратили?
Виктория не собиралась отвечать. Это было не его делом. Но прежде чем она успела огрызнуться, Джеймс скинул с нее куртку. Чтобы расстегнуть ее рубашку, ему пришлось потратить пару секунд. Виктория была не приучена к скромности. Да и смысла что-либо скрывать тоже не видела. Она смотрела на Джеймса, совершенно не стыдясь своего полуобнажённого тела. Ну, почти не стыдясь.
— Я увидел это, когда повалил тебя на землю, — сказал Джеймс, — было любопытно посмотреть, насколько он большой.
Мужчина провел рукой по обожжённой коже. Уродливый шрам тянулся с правого плеча и прятался под брюками. Красная обугленная кожа совсем не вписывался в образ симпатичной рыжеволосой вампирши.
— Как ты его получила? Только не говори, что тебя пытались сжечь за колдовство.
— Мама. Она считала меня ведьмой. Но нет, она не пыталась сжечь меня. Себя. Ее убивали чувства. Они сжигали ее. Я поклялась, что меня такой огонь не тронет.
Виктория сглотнула, вспомнив этот дикий всплеск. Мимолетный и внезапный, когда на нее свалилась двухметровая деревянная балка, загнав в огненную ловушку. В тот момент девушка почувствовала острое сожаление, что все для нее закончится так внезапно. Она умрет, так и не познав ничего, для чего дается жизнь.
— Я почти умерла, когда меня вытащили из огня. Так что, да, я встречала хороших мужчин вампиров. Но на тот момент мне все стало безразличным. Пусть так все и остаётся. Это лучше, чем закончить, как моя мама.
— Тогда почему ты здесь?
— Уж точно не ради тебя, — буркнула Виктория, застегивая пуговицы своей рубашки.
Даффи не знала, куда убежать от этого странного разговора. В ее груди не должно было ничего болеть, но что-то ее беспокоило. Грызло. Ей откалывали душу по кусочку. Только ведь души у нее и не должно быть.
— С ней хорошо обращаются?
Эмметт подошёл бесшумно. Вид озабоченного парня вызвал у нее небывалое раздражение.
— А с тобой? С тобой хорошо обращались? Нет. Ты стал таким же, как Карлайл. Разве нет? Почему ты так вцепился в нее. Что тебе это дает? Ты уже думал, какой будет ваша встреча. Что будет, если ты уже ей не нужен. Как ты проведешь вечность. Ради кого?
— Ради себя, — буркнул Эмметт.