Сумерки взбодрили Кошку, и она решила отойти подальше к пройме реки. За высокими кустами был пологий склон, где она и расположилась. Открывать купальный сезон она не планировала, но вода так спокойно журчала, что, поколебавшись, Кошка все же поскидывала одежду прямо на траву.
Вода была теплой, как парное молоко. И от этого вечерняя свежесть воспринималась еще острее. Кошка поспешила уйти поглубже и села на песчаное дно. Прикрыла глаза, запрокидывая голову к звездам. Течение нежно щекотало все тело.
— Я, конечно, слышал, что в этой реке водятся русалки, — донесся до нее насмешливый голос с берега. — Но думал, что это выдумки.
— Выдумки и есть, — отозвалась Кошка, не открывая глаз. — Здесь только пиявки плещутся. И за попу кусают.
Раздался смешок, и Кошка, наконец, посмотрела на берег. Чарли сидел на корточках, не сводя с нее взгляда. В сгущающихся сумерках было не разобрать, но Кошке показалось, что привычных смешинок в его глазах меньше, чем обычно.
— Так вылезай, пока они до другого места не добрались.
Присутствие кого другого при ее вечернем купании непременно смутило бы Кошку. Но не Чарли. Он за это время стал каким-то своим… Честным и неопасным.
— Ты голых тетенек что ли не видел? — очень хотелось пошутить с ним еще откровеннее.
— Тетенек — видел, — Чарли легко обошел ее в откровенности. — Тебя не видел.
У Кошки в груди сжался приятный комок. И захотелось глупо хихикать и вообще вести себя как Габи. Чтобы сдержать этот порыв, Кошка сделала глубокий вдох и нырнула с головой. В ушах шумела вода, и громко билось сердце.
Когда кислород в легких закончился, Кошка вынырнула, торопливо оглядываясь по сторонам. На берегу было пусто. Кошка вытянула шею, разглядывая берег и выискивая взглядом свою одежду.
Но абсолютно все вещи лежали на том же месте, где она их оставила. Даже обидно стало. Она выждала пару минут, но в воздухе разливалась только умиротворяющая тишина.
— Вот хам, — задумчиво пробормотала Кошка. — И наглец.
И в ее словах явственно прозвучало разочарование.
***
— Интересно, если сюда можно «прыгнуть», то можно ли «выпрыгнуть» отсюда? — Кошка расчесывала Ведьмины волосы, но обращалась к Зиме.
Зима никогда не смущалась присутствия дочери даже при самых серьезных разговорах. Считала, что ту не должны пугать взрослые трудности и таким образом приучала к ним.
— Ты же сама однажды «выпрыгнула», — Зима толкла в ступке корень золотого артишока, совсем свежий, только добытый Кошкой.
— Нет, я про тех, кто все время живет здесь, — Кошка неловко дернула черную прядку, и Ведьма зашипела от боли.
— Это тебе лучше знать, — хмыкнула Зима, по-старчески поджимая губы. — Я-то «прыгать» не умею вообще.
В Доме нельзя было обсуждать Изнанку. А можно ли на Изнанке обсуждать Дом? Кошка не знала. И по реакции Зимы так и не поняла.
***
Этот вечер был непривычно оживленным. Вокруг костра не утихала бодрая беседа, то и дело раздавался звонкий смех. Будто был какой-то праздник, но это было окончание самого обычного дня.
Чарли любил такие вечера — сразу чувствуешь себя в своей тарелке, причастным к чему-то большому и сильному. Но только не сегодня. Сегодня он ерзал и зло зыркал на каждого зубоскала, больше всего желая, чтобы все уже разошлись спать.