Я подскочила, как ужаленная. Уму непостижимо, неужели прямо на паре уснула?
На всякий случай кинулась потереть глаза, но вовремя спохватилась. Это у вымышленных героинь лицо идеально в любое время суток. Косметика фирмы «Долго и счастливо» не размазывается по щекам и активируется автоматически, стоит лишь заслышать стук копыт принца.
Точнее, не принца, конечно, а его коня. Хотя в наш век что угодно выдумывать позволено. Пометка «непреодолимая сила любви» запросто игнорирует сложности межвидового скрещивания.
– Ян Викторович, а я… тут…
Сплю? Ага, молодец, Мика. А то он слепой и сам не видит.
– Это ваша рабочая тетрадь?
Прозвучало как приговор. И не то это был вопрос, не то утверждение, но я на всякий случай торопливо кивнула.
Оксана рядышком горестно охнула, и я поняла: соврать надо было. Вот только голова ото сна и перепуга туго переваривала информацию. Новый мир, рождённый во снах, стремительно исчезал, а я всеми силами пыталась закрепить в памяти хоть крохи.
Вот только у реальности на меня были свои жестокие планы.
– Безобразие, – констатировал преподаватель.
– Это черновик, – спешно брякнула я, но поздно.
Препод закончил листать тетрадку. Только взглядом задержался на внутренней стороне обложки. Там синим по картонно-серому было выведено: «М. Вэйв. Тетрадь для семинаров и лекций по истории религии».
Ту-дум-м... Ну что поделать, если рождение очередного сюжета настигало меня именно на этих парах?
С историей всех мастей у меня всегда были проблемы. Собственно, эффект был и обратным: проблемы из-за истории были тоже. Писать эссе и рефераты – полбеды, но запоминать даты, события, вереницы князей и богов – тут пострадать приходилось.
Не применяй я уловок и хитростей, ещё б на первом курсе поганой метлой погнали из института, а так… Хорошо языки и прочее давалось легко. Умудрялась маячить у преподавателей перед глазами, да добрую репутацию выгрызть.
Но на сей раз, похоже, вляпалась я знатно. По самых пра-пра-прадедов.
– Задержитесь после занятия…
Успешно игнорируя мой виноватый вид, препод выжидающе уставился на меня. Одним взглядом обещал устроить экскурсию в свой личный пыточный городок.
– Мария Вознесенская, – подсказала я одними губами.