- Нужно держать себя в руках, Ребекка, - сказала она.
- Ничего не могу с собой поделать, - ответила та, чуть истерично. - Я сильно нервничаю. Бог свидетель, произошло достаточно всего, чтобы я стала такой.
- Что ты хочешь этим сказать? - с подозрительным видом осведомилась Кэролайн; в ее голосе прозвучали одновременно вызов и страх перед тем, что она может услышать в ответ.
Ребекка сжалась.
- Ничего, - пробормотала она.
- Тогда я посоветовала бы тебе сменить тон.
Эмма, вернувшись от закрытой двери, твердо заявила, что ее необходимо починить.
- Она подсохнет после того, как несколько дней в камине будет гореть огонь, - ответила Кэролайн. - Если попытаться уменьшить ее сейчас, будет только хуже.
- Мне кажется, Генри должно быть стыдно за то, что он так разговаривал с Эдвардом, - резко, но очень тихо, произнесла миссис Брейгам.
- Тише! - сказала Кэролайн, бросив взгляд на закрытую дверь.
- Никто не может нас услышать, если дверь закрыта.
- Он мог услышать, как она захлопнулась и...
- Во-первых, я успею сказать все, что хочу, до того, как он спустится, а во-вторых, я его не боюсь.
- Его никто не боится! Почему кто-то должен бояться Генри? - спросила Кэролайн.
Миссис Брейгам вздрогнула под взглядом сестры. Ребекка снова ахнула.
- Разумеется, таких причин нет. Почему они должны быть?
- Я бы не стала так говорить. Кто-нибудь может тебя подслушать и подумать, что за странные разговоры здесь ведутся. Миранда Джой шьет в южной гостиной.
- Я думала, она поднялась наверх.
- Так и было, но затем она снова спустилась.
- Она вряд ли нас услышит.
- Генри должно быть стыдно за себя. За то, что он так разговаривал с Эдвардом в ночь перед его смертью. Эдвард был намного лучше Генри, несмотря на все его недостатки. Я постоянно о нем думала.
Миссис Брейгам промокнула глаза большим платком; Ребекка всхлипнула.