- Хочу сказать, Эмма, что с каждым прожитым годом ты становишься все моложе, - сказал он.
Та покраснела и невольно улыбнулась. Она всегда была восприимчива к комплиментам.
- Нам надлежит сегодня думать о том, кто никогда не станет старше, - произнесла Кэролайн суровым голосом.
Генри взглянул на нее, все еще улыбаясь.
- Разумеется, никто из нас о нем не забывает, - произнес он глубоким голосом, - но нам следует говорить и с живыми, Кэролайн, а я так давно не видел Эмму. Живые должны быть нам так же дороги, как и мертвые.
- Я придерживаюсь иного мнения, - сказала Кэролайн.
Она резко поднялась и покинула комнату. Ребекка также встала и поспешила за ней, громко всхлипывая.
Генри взглянул им вслед.
- Кэролайн ничуть не переживает, - сказал он. Миссис Брейгам качнулась. Его уверенность, его манеры, передались ей. Она заговорила, легко и непринужденно.
- Его смерть была внезапной, - произнесла она.
Веки Генри слегка дрогнули, и только.
- Да, - согласился он, - это произошло неожиданно. Он болел всего несколько часов.
- Как ты назвал эту болезнь?
- Желудочная.
- Почему ты не согласился на вскрытие?
- В этом не было необходимости. Я совершенно уверен в причине его смерти.
Внезапно миссис Брейгам почувствовала озноб. Интонация его голоса заставила пробежать холодок у нее по спине. Она встала, ощущая слабость в ногах.
- Куда ты собралась? - спросил Генри странным, задыхающимся голосом.
Миссис Брейгам пробормотала что-то невнятное о каком-то шитье, которое ей необходимо было завершить, что-то траурное для похорон, и вышла из комнаты. Она прошла в переднюю комнату, которую занимала. Кэролайн была там. Она подошла к ней, взяла ее за руки; их взгляды встретились.
- Не говори ничего, не надо! - наконец, тихо произнесла Кэролайн.
- Не буду, - ответила Эмма.
Тем же вечером, когда сгустились сумерки, сестры, все три, сидели в большой гостиной на первом этаже.
Миссис Брейгам шила что-то траурное. Она сидела близко к западному окну, в затухающем свете дня. Наконец, она положила работу на колени.