*
Косы золотого рассвета растянулись по небу на многие мили, озаряя его своим светом и прогоняя ночь. Рябь легких облаков практически не двигалась, и все, казалось, тоже замерло, и в таком окаменевшем и оцепеневшем состоянии пролетел весь день. Совсем не было ветра, над степями разлилось какое-то неясное молчание. Ни один зверь не нарушил эту тишину, ни одна птица не рассекала воздух своими крыльями. Не раздавалось ни единого звука, кроме шелеста шагов Рио, которая с самого утра устремлялась все дальше и дальше на север, стараясь как можно быстрее уйти от Форовена.
До позднего вечера ее не покидало ощущение того, что за ней следят, и хотя вокруг не было ни души, это предчувствие не исчезало. Кто бы сейчас не преследовал ее, это было кто-то куда более серьезный и опытный, нежели местные охотники. Нити энергии колебались в привычном танце, ничем не отличавшимся от того, что был раньше… Нет. На самом деле что-то в них изменилось. Может, это была раздражающая зыбь на идеальных лентах, может, передавшаяся им утраченная за столетия способность смотреть на мир менее цепко и враждебно, может, просто усталость или… Рио резко остановилась и, отдернув с лица грубым движением маску и капюшон, попыталась отдышаться.
Все было не так. Ей было нехорошо. Вернее, не просто нехорошо, а даже хуже. Уже вечерело, медленно собирался по закоулкам холод. Простиравшиеся вокруг каменные пустоши затаились и пристально следили за одинокой странницей, вторгшейся в их законные владения. Пепельные камни равнодушно взирали на нее своими неровными гранями, продиравшиеся между ними поросли вереска тускло-сиреневого цвета не добавляли красок в обстановку, а пепельное небо закрыли дождевые тучи, вот-вот готовые разразиться ливнем.
Где-то вдали, на самой границе горизонта, сверкнула молния, следом за ней прокатился барабанными ударами гром, и в ту же секунду Рио, покачнувшись от неожиданной слабости, рухнула на колени и, уперевшись ладонями в жухлую траву, начала хватать ртом воздух. Дышать было трудно и больно, перед глазами мелькали темные круги, пятна и обрывки старых воспоминаний, метавшихся так стремительно, что Рио едва успевала понимать, что именно она видит.
В голове все звенело, каким-то краем мысли девушка вдруг осознала, что теряет сознание; что энергия рядом с ней бушует не хуже разъяренной стихии; что косые холодные струи уже нещадно колотят ее по спине; и что любая попытка подняться не приносит ожидаемого успеха. Старый шрам на груди внезапно вспыхнул огнем, щупальца агонии вмиг разбежались по всему телу, и Рио, хрипло вскрикнув, безвольно упала на землю, перестав что-либо чувствовать.
*
Академия располагается недалеко от дома, всего лишь на Пятом Круге, ее даже можно видеть из окна, которое выходит на большой луг, где она так любит гулять. И где так же сильно любит гулять ее младшая сестренка. Рио не показывает виду, что ей нравится наблюдать за тем, как Сулмелдис носится по траве босиком, как ее медные волосы развеваются на ветру, и как радостно сияют ее глаза.
Сул на ее взгляд слишком уж беззаботная, учитывая то, что ей уже стукнуло пять сотен лет. «Вечный ребенок», – как говорит Алон, один из Мастеров Академии, и Рио с ним согласна. Сул не будет воином, ее скорее уж привлечет быть посланцем или целителем. Но Сул пока этим не интересуется, а ее сестра не имеет привычки давить. Кроме того, после тяжелых каждодневных тренировок и многочасовых поединков с искуснейшими мастерами своего дела ей хочется отвлечься от боев на что-нибудь более мирное.
Правда, это сложно. Особенно в последнее время. Сул не ошиблась – Песня действительно не дает ей покоя. Она слышит ее по ночам, каждую минуту, целыми днями напролет, и от этого нельзя отгородиться. Чем ближе к Колыбели – тем сильнее Песня. Она оглушает, буквально выбивает почву из-под и только на границах Пятого Круга стихает, становится менее заметной, не давит так сильно. За последнее несколько месяцев Рио уже шесть раз сбегала туда, разумеется, так и не доходя до своей цели – слишком далеко.
Сейчас она не там. Сейчас она дома. И сейчас Песня снова набирает силу. А вместе с ней набирает обороты и тревога в сердце.
Солнце все такое же яркое. Лепестки хрустальных куполов виднеются в безоблачной вышине, один за другим они закрывают их мир, а что за его пределами – мало кто знает. Другие миры, другие существа. А может быть, и вовсе ничего. Пустота. Как та, которая была изначально. Неизвестность.