- Я не уверена, что для того, что сегодня произойдет, подойдут доспехи, – предполагает Сулмелдис.
- А мне почему-то думается иначе.
*
В Большой Зале никогда не царит полумрак или темнота, даже ночью; легкое сияние просачивается сквозь стены, его же источают изящные канделябры и парящие в воздухе сами по себе изысканные лампады, в которых танцует неугасаемое пламя, цвета снега под блеском звезд.
Говорят, эти огоньки – частицы Песни Первого Драйк Кина.
Говорят, если они начнут затухать – не миновать беды.
В Большой Зале тихо. Рио ступает бесшумно, и даже длинный подол платья, который падает мягкими волнами к ее ногам и стекает на холодные плиты пола, вопреки ее ожиданиям не нарушает этого безмолвия. Рио держит голову высоко поднятой, не опускает подбородка и очень старается не хмуриться. Каждый шаг приближает ее к Десяти Старейшинам Кинов, выстроившимся полукольцом в самом центре Залы – единственном месте, откуда можно разглядеть притаившиеся под потолком призрачные очертания Первого Драйк Кина, запечатленные под куполом.
Мастера Академии двумя рядами замерли по обе стороны той воображаемой прямой линии, которой следует Рио, в их глазах тлеют костерки древней магии, которая исходит и от Старейшин. Мастер Алон – среди них. Даер Деймер – нет, он как один из Старейшин стоит в полукруге, объятия которого смыкаются, как только Рио подходит достаточно близко. В своих руках он благоговейно держит пурпурно-серебристый сундучок. Рио видит, как дрожат кончики его пальцев и как глаза смаргивают непрошенные слезы, и понимает, что Даеру причиняет неудобство вовсе не тяжесть ларчика, который кажется достаточно легким, нет, он испытывает боль.
Рио смотрит на него вопросительно и обеспокоенно, но ответа не получает и обращает свой взгляд к Пайену Пагесу – Старейшине Первого Круга, наиболее умудренного и сильного из Драйк Кинов.
*
В этот день не было длинных витиеватых речей, не было захватывающих предысторий, изобиловавших путанными заявлениями и извечными наставлениями, не было той загадочности, словно бы въевшейся в кости всем Драйк Кинам, которые знали больше, чем Рио. В этот день был лишь долгий разговор, по мере которого оставалось все меньше тайн и все меньше надежды.
Когда открылась все правда и гигантский клубок размотался, Рио взглянула на сундучок, что был по-прежнему закрыт, и не задала о нем ни одного вопроса. Пускай о том, что он скрывал, ей и словом не обмолвились, она сама все поняла. Несложно было догадаться. В конце концов, там находилось то, что принадлежало ей по праву и чем она единственная могла управлять. И потому она лишь поклонилась и открыла крышку.
*
А на следующее утро Большая Зала впервые за всю историю существования мира Драйк Кинов погружается во мрак.
*
Сухая стылая земля перетекла в мелкий щебень и гальку, которые хрустели под ногами, отчего создавалось неприятное впечатление, как будто под подошвами сапог трещат чьи-то тонкие крохотные косточки. Крутые бока холмов нависали вдоль той мнимой дороги, которое придерживались четверо путешественников, и в этом своего рода ущелье, в отличие от пологих степей позади, почему-то гулял ветер. Его унылый серый шелест прилетал из тьмы, которая с каждой минутой сгущалась все больше.
Рио чутко прислушивалась ко всем звукам, доносившимся до нее, постоянно вертя головой и попеременно принюхиваясь, как дикое животное в незнакомом для него месте. Над Пустошами царил свой исключительный запах: сухой, с привкусом пыли, смешанный с тонкими нотами редких трав и холодной гладкостью камней. Здесь же запах был черствым, жестким, немного затхлым, как в погребе, который слишком давно не проветривали как следует. Пройдя еще немного, Рио с крайним неудовольствием почуяла вонь свалявшейся псиной шерсти. «Этого еще не хватало. Одно за другим, так мы незамеченными не доберемся».
Рио резко остановилась и прищурилась, всматриваясь в окружающий мрак. Другие члены маленького отряда замерли у нее за спиной.