Жан привыкал долго даже по Небесным меркам. До сих пор память тянула его в мир живых, к жене и сыну, особенно к сыну. Жан любил их и никогда не переставал любить. В глазах Армина до сих пор отражалось счастливое лицо друга в тот момент, когда он сказал, что является Хранителем его сына. Арлерт пообещал Кирштайну, что непременно защитит мальчика и всеми силами будет оберегать его судьбу.
Армин улыбнулся воспоминаниям, проходя мимо большого витража, взглянул на разноцветную солнечную мозаику на полу и замедлил шаг. Всё-таки было что-то прекрасное в этом мире.
— Пришёл проверить своего мальчишку? — прозвучал рядышком скрипучий голос.
Армин остановился и посмотрел на чёрного пушистого кота, лениво развалившегося на широком подоконнике и жмурящегося под лучами тёплого солнца.
— Здравствуй, Сири, — улыбнулся Армин. — За ним глаз да глаз нужен, ты же знаешь.
Сири, матагот и верный спутник Святого Франциска, был единственным небожественным зверем, удостоившимся права пребывания на Небесах. Характер у него был, конечно, тот ещё. Армин удивлялся, как порой нахально и неуважительно этот чёрный комок шерсти вёл себя с Небесными служителями, но что более удивительно, так то, что никто ему не перечил, да и вообще старался не ввязываться с ним в споры и перепалки. Арлерт иногда тоже попадал под его горячую лапу, но именно Сири был тем, кто помог ему в его работе. Присмотреть за сыном его попросила Карла, и матагот не смог отказать доброй и милой женщине, хоть и покабенился перед этим для вида, а когда в семье Кирштайнов появился маленький Армин и Арлерт всеми силами пытался не завалить свою работу, Сири, не афишируя, стал приглядывать и за мальчиком, попутно давая новому Хранителю советы.
— Смотри не перетрудись, — бросил кот, помахивая хвостом.
— Постараюсь. А ты чего здесь? Почему не с Франциском?
Сири встал на лапы и потянулся, выгибая спину.
— Он занят в канцелярии. Хотел отдохнуть немного в саду, но твой опять горланит на весь Рай. Это, похоже, единственное место, где не слышно его воплей.
Армин сочувствующе улыбнулся и пожал плечами. «Твоим» Сири называл Жана, Армин не особо вдавался в подробности, почему матагот не звал его по имени или не добавлял «друг» после. Взаимоотношения между Кирштайном и Сири вообще были довольно напряжёнными. Чёрный кот ценил превыше всего тишину и спокойствие, что совмещать с вечно энергичным и довольно вспыльчивым Жаном было практически невозможно.
— Не будь слишком строг к нему, — попросил Армин, — придёт время, и он привыкнет. А до тех пор, помогай ему, хорошо?
Сири хмыкнул и ударил хвостом по подоконнику.
— Если он в ближайшее время не возьмёт себя в руки, я откушу ему язык.
— Я поговорю с ним.
— Да уж, будь добр.
Кот снова лёг и перевернулся на спину, подставляя солнцу пушистый живот. Армин попрощался с Сири и поднялся по винтовой лестнице. В отличии от первого этажа, на втором царил полумрак и было настолько тихо, что можно было услышать собственное дыхание. Именно здесь, на одном из дальних стеллажей, хранилась книга судьбы его первого подопечного Армина Кирштайна. Когда Жан ещё был жив, Арлерта поражало, насколько сын был похож на своего отца: его манера поведения, речь, та же доброта в сердце и чистый взгляд. Малыш Армин рос умным и отзывчивым ребёнком, Арлерт не мог сдержать улыбки, читая историю его тогда ещё светлой судьбы. Но, когда жизнь Жана оборвалась, книга Армина перестала источать тёплый золотой свет, чернила на пожелтевших листах потускнели и всё чаще и чаще на них появлялись большие кляксы. Тяжелее всего далось юному Хранителю наблюдать за тем, как страдает и печалится ребёнок, и молча вести его через тернии судьбы без возможности хоть немного пролить свет в этом мраке. Арлерт каждый день мысленно просил, чтобы эта чёрная полоса наконец закончилась, и вот, два года назад по человеческим меркам, его мольба наконец была услышана, и книга вновь засияла.
Армин провёл по плетёному золотому корешку толстой книги и, достав её с полки, начал медленно пролистывать. Кирштайна-младшего нельзя было назвать спокойным и рассудительным ребёнком. Он частенько влипал в неприятности, которые не были предопределены судьбой, и тогда Арлерту приходилось хорошенько попотеть, чтобы вернуть его на «правильный» путь. Хранитель перевернул лист и усмехнулся — чего стоит один его поход на заброшенный завод. Но, так или иначе, жизнь пока складывалась хорошо, малыш Армин, как ласково звал его Арлерт, проживал лучшую пору его студенческой жизни, и Арлерт действительно желал, чтобы она оставила в его сердце только приятные воспоминания.
Армин перевернул очередную исписанную страницу и замер. Он не мог понять, почему перед ним сейчас был совершенно пустой лист. Армин быстро пролистал книгу до конца, но в ней больше не было никаких записей, вся история заканчивалась на сорок третьей странице.
— Да что же это?
Он быстро прошёлся по последним строчкам и сжал книгу в руках. Это не ошибка, жизнь малыша Армина должна была закончиться совсем скоро.