— Понимаете, дело в том, что мой друг утверждает, будто ангелы могут быть и вовсе не ангелами, а демонами. Мне это представить очень сложно.
Часовой раздраженно выдохнул, поражаясь, как Хрониста может столь долгое время волновать одна и та же проблема. У самого Часового мысли для размышлений в голове вечно перескакивали с одной на другую.
— Я не очень поняла, о чем вы, — нахмурилась Принцесса.
Часовой поспешил разъяснить:
— Какое-то время назад я размышлял о том, что мы никогда не задумываемся над причинами добрых поступков, но нас всегда волнуют причины злых. Мы принимаем доброту за должное, и поэтому я пришел к выводу, что может оказаться и так, что все добрые поступки совершаются с корыстолюбием. Вроде удовлетворения своего эго. А это моментально лишает доброго человека положения ангела.
— Нет, так не может быть, — покачав головой, возразила Генерал. — В табеле переписи точно указано, кто герой, а кто злодей.
— Точно! Как же я мог забыть о табеле? — воскликнул Хронист и подпрыгнул в седле, отчего его длинношерстный пони недовольно фыркнул.
— Что еще за «табель»? — непонимающе спросил Часовой.
— В Королевстве есть перепись, где каждому жителю присвоен статус героя или злодея. Этот статус невозможно изменить, не отчитавшись перед Творцом, — произнесла женщина и поерзала в седле. Сидеть в платье ей было крайне неудобно.
— Я ничего не знал об этом, — удивился Часовой. — Хронист, почему ты никогда не рассказывал мне?
— У меня из головы вылетело, клянусь, — честно сознался Хронист.
— Так или иначе, Часовой, ваша теория о переходе из героев в злодеи недействительна, — заключила Генерал.
— Так, и в какой же графе стою я? — кажется, эта тема по-настоящему заинтересовала Часового.
— Ну, а ты как думаешь? — хмыкнул Хронист.
— Неужели в злодеях?..
— С дуба рухнул? Какой из тебя злодей? — Хронист рассмеялся, а его пони опять заворчал.
— А разве во мне есть что-то от героя? — не унимался Часовой.
— Вы никогда не делали ничего плохого, — вставила свое слово Принцесса. — Наоборот, вы один из самых исполнительных солдат в королевской армии. В вашей работе никогда не было нареканий, кроме тех, что возникли по вине господина Хрониста.
— О, ну конечно, всегда виноват… — заворчал обвиняемый.
— Да, ты всегда виноват! — вспыхнул Часовой, и Хронист вновь подпрыгнул в седле от удивления. — Не жег бы ты башню раз за разом, может быть, меня и не понижали бы.
— Прошу, воздержитесь от споров до конца нашей миссии, — спокойно отчитала их Принцесса.
Оба притихли, уставившись на дорогу впереди. Генерал понемногу вырвалась вперед, видимо, устав от их пререканий, и Часовой вновь заговорил, но уже мирно:
— И все-таки я не понимаю, почему в табеле я записан как герой.
— Ты честный человек, Часовой. За тобой действительно никогда не было заметно ничего злого, — ответил Хронист и почесал своего пони за ушком.
— Нет, все равно не понимаю, — вздохнул Часовой.
҉ ҉ ҉
Приблизившись к башне Чернокнижника на безопасное расстояние, Генерал слезла со своего коня, спрятала его в зарослях кустарника и дала себя связать и уложить поперек лошади Часового.
У Хрониста от волнения дрожали его худые руки.
Башня Чернокнижника была похожа на острый коготь, покрытый черной-черной сажей, и в общем и целом полностью соответствовала образу и характеру своего хозяина. На входе всю делегацию из троих человек встретили слуги и сопроводили наверх башни, где располагались покои Чернокнижника и по совместительству популярный игорный клуб.
Но, как только они вошли вовнутрь просторной залы, все пошло наперекосяк.
— Кого ты мне привел? — уместно поинтересовался Чернокнижник. Одна из его темных тонких бровей взметнулась вверх.