Шепча на ухо успокаивающие слова, Дункан искал глазами причину расстройства Пэм. Увидев цепи, свисавшие с опор изголовья, белые простыни, пропитанные засохшей кровью, он чуть не слетел с катушек. Прикрыл глаза, с трудом сдерживаясь, чтобы грязно не выругаться. Главное Пэм. Он подхватил её на руки и понёс прочь от ужаса прошлого.
― Детка, я с тобой, ― нежно шептал он ей в волосы, но в глазах чернее ночи застыла такая ненависть и ярость, что Сид и Джаред отступили, давая ему дорогу.
Послав воинам мысленный приказ, Дункан покинул квартиру и направился к байку. Пэм дрожала в его руках, но больше беспокоило её тихое тяжелое дыхание. Он остановился у мотоцикла и убедился, что они одни.
― Детка, тебе нужно успокоиться. ― Дункан погладил её по спине. ― Пожалуйста.
Он никогда в жизни ни о чём не просил, но её отрешённость пугала.
Пэм от него отстранилась, всё ещё сжимая его рубашку.
― Я его ненавижу! ― прохрипела она с рассеянным взглядом. ― Я ненавижу себя за то, что позволяла ему делать… это.
― Пэм, ты этого не делала. ― Дункан взял её за подбородок, заставляя на него посмотреть. ― Понимаешь? В этом нет твоей вины, и ты это знаешь.
С отвращением на лице она секунду всматривалась ему в глаза, а потом стала вырываться из его объятий.
― Отпусти меня!
Пэм яростно боролась с Дунканом, и ему стоило немалых усилий её не уронить.
― Прекрати! ― Воин держал возлюбленную, как можно нежнее. ― Ты поранишься. Подумай о ребёнке.
От этих слов она замерла. И в тоже мгновение отвращение на лице сменилось страхом и ужасом. Стыдливо склонив голову, она положила руки на живот и пораженчески опустила плечи.
― Что же мне делать? ― покачала Пэм головой. ― Как глупо было надеяться, что смогу с этим справиться и стать матерью. Я так облажалась. Как смогу позаботиться о ребёнке, если даже не в состоянии позаботиться о себе.
Впервые за долгую жизнь Дункан растерялся. Не знал, как поступить и что сказать. Заверить, что с ней всё в порядке, было бы ложью, а он никогда бы ей не солгал. Даже дураку понятно, что ей плохо. Одно воин знал наверняка: ни при каких обстоятельствах он её не оставит.
― Я не намерен уверять тебя, что всё будет хорошо, но клянусь, что приложу все усилия, чтобы всё у тебя наладилось. ― Дункан слегка присел, чтобы быть на одном с ней уровне. ― Однозначно, ты замечательная женщина и станешь прекрасной, заботливой мамой. Никогда не сомневайся в этом. У тебя есть время со всем разобраться и друзья, готовые и желающие тебе помочь.
Пэм шмыгнула носом и кивнула.
― Знаю. ― Её подбородок дрогнул. ― Правда, знаю. Не люблю себя такой. Это не я. Как же я его ненавижу!
― Тогда не дай ему победить, ― подбодрил Дункан, гадая, когда это он стал психологом, но по выражению лица Пэм понял, что достиг цели. ― И ты знаешь: я прав.
Дрожащей рукой она взяла воина за подбородок.
― Спасибо. ― Одинокая слезинка скатилась по её бледной щеке. ― За всё.
― Милая, я ещё ничего не сделал, ― улыбнулся вампир и подмигнул. ― Мы справимся. Просто будем решать проблемы по мере поступления, и всё наладится. Когда тебе станет плохо, чтобы ни случилось, я буду рядом.
― Я не заслуживаю тебя, ― пробормотала она и поцеловала Дункана в щёку.
― Если я ещё раз это услышу, то перекину тебя через колено и надеру милую задницу, ― не подумав, сморозил Дункан и ужаснулся от сказанного. ― Господи… я не имел в виду…
Пэм прижала палец к его губам, заставляя замолчать.
― Меня пугает моё прошлое, а не ты. Уверена, ты никогда не навредишь мне, Дункан Роарк.
Он лёгким поцелуем коснулся её губ.
― Ни один волосок не упадет с твоей прекрасной головки, ― подмигнул вампир и ещё раз поцеловал.
Джаред и Сид, стараясь не шуметь, сняли цепи с кровати, порвали грязную простынь и избавлялись от всего прочего. Закончив, они хмуро смотрели на разобранную кровать.
― Знаю, Дункан претендует на сукина сына, но клянусь богом, убью ублюдка во второй раз, ― прорычал Сид.
Его чёрные глаза говорили, что он всё ещё не отошёл от того, что им пришлось сделать.
― Не думаю, что это возможно, ― заметил Джаред с явным сожалением в голосе.
― Мне без разницы, ― проворчал Сид. ― Ублюдок издевался над Пэм. И будет страдать в десятки раз сильнее, чем она, даже если это последнее, что я сделаю, и прослежу, чтобы мудак угодил в ад. После меня преисподняя покажется ему раем.
— Хотя ты несёшь ахинею, но я с тобой согласен и посмотрю, как ты с этим справишься, ― кивнул Джаред и откашлялся, когда Пэм с Дунканом вернулись в комнату.