<p>
— Шмонать? — хохочет Харви, в который раз принося ему за последние пару часов известное облегчение. Иден ухмыляется в ответ, делая жест сигаретой, и не слишком старательно поясняет:</p>
<p>
— Ну, в смысле, ущемлять как-нибудь. Изводить, понимаешь, кляйнмахен. Все такое.</p>
<p>
— Беформунден, угу, — подхватывает Харви, не меньше него, похоже, довольная тем, что такую странную, по ее мнению, тему, удалось наконец оставить в пользу другой, куда более общей и понятной — так же, как и он, Харви из всей школьной программы налегает в основном на немецкий, находя комфорт в его однозначной машиностроительной логике. Иден не отвечает, тем не менее, на ходу уставая от постоянной необходимости разгонять сумерки в собственных мыслях, так что какое-то время они шагают в молчании, единодушно созерцая, как вокруг светает с каждой секундой все неотвратимее, и чем яснее становится утро — тем сильнее сгущаются сумерки, так что в конце концов он не выдерживает и нарушает молчание:</p>
<p>
— А во-вторых?</p>
<p>
— А? — переспрашивает было Харви, но быстро спохватывается. — А-а. Да так, хотела узнать, куда это мы направляемся так решительно уже черт-те сколько времени.</p>
<p>
— На дело, — отвечает Иден с какой-то внезапной угрюмой серьезностью, которая совершенно не вяжется со всем остальным и по этой причине привлекает внимание.</p>