В воксе холодно шипели помехи. Перед глазами чернело и краснело.
У него была жестокая жизнь, по крайней мере, в начале. Он ожидал и жестокого финала. Бандитский нож. Пуля рассерженного клиента. Смерть в переулке. Убийство в собственном баре.
Не это, не так. О Трон, пожалуйста, только не так.
Пуля попала бледному в глаз, отбросив его назад. За ней последовал хлестнувший по орде свинцовый град, прицельный и смертоносный. Все кончилось за считанные мгновения, хотя казалось, что прошли минуты. Тела закупорили проход остальным.
— Готов поспорить, бывал ты в переделках и похуже, — произнес Перегонщик. Его ауру непринужденного обаяния нарушало напряжение в голосе. — Вставай, законник. Подъем.
Они добрались до двери. Находившийся в состоянии мучительной фуги Барак едва сознавал, как стрелок тащит его несчастное тело вверх по лестнице на первый этаж. Как только они вошли, Перегонщик захлопнул за ними дверь и набросил засов.
Перегонщик сдернул свой пояс, сделав из него жгут на руку Барака. Затем он улыбнулся, запыхавшийся и забрызганный кровью.
— Предлагаю валить.
Барак кивнул.
— Я могу встать, — сказал он. Раны на ноге и груди были болезненными, однако не настолько скверными, чтобы он не смог двигаться. Но вот рука повисла возле бока, и ее требовалось заштопать чем раньше, тем лучше. При каждом вдохе казалось, будто он втягивает в себя битое стекло.
Под дверью послышалось лихорадочное царапанье, и петли тут же напряглись от внезапного напора с той стороны.
Перегонщик загнал свежие магазины в оба автопистолета. Он явно все–таки добрался до склада боеприпасов.
— Я спасу твою шкуру, законник, но я тебя не понесу.
Барак сдерживал боль. Тело покрылось горячечным потом. Он чувствовал себя отяжелевшим, неустойчивым.
— Тебе не придется, — прорычал он, покачиваясь.
А потом упал.
Глава XX
Перевяжи рану
Лампы над головой мерцали, отбрасывая в тусклом здании участка странные тени. Моргравия держала перед собой пистолет, направляя его на каждый дверной проем, на каждую нишу. Загривок был покрыт холодным потом. Ее мысли разбредались, и она силилась сохранять сосредоточенность.
Маклер сказала: «частота». Сигнал, который брал человеческое поведение под контроль и делал его ненормальным. Моргравия мысленно возвращалась к тому, что увидела в зеркале. Каждый спазм натриевых ламп вызывал у нее в голове видение. Оно прокручивалось снова и снова. Глаз. Фокусирующиеся линзы. Предатель в ее собственной коже. Чужеродный объект, помещенный в ее тело. И никаких воспоминаний об этом. Не просто вырезан фрагмент, настоящая подмена. Одновременно ощущение вторжения и пустоты. Она почувствовала запах крови, ощутила, как под ногами сминаются гильзы. Уши заполнило бешеное жужжание, когнитивный диссонанс грозил окутать ее, словно рой.
Начал подбираться красный сон…
рассекает срезает снимает слои красная кость трескается холодный металл смрад крови боль два красных солнца нависают приближаются…
Она отключилась от него, закрыв глаза и шепча молитву, чтобы зацепиться за реальность. Она чувствовала, что соскальзывает.
Император — мой щит, а я — воплощение Его воли…
Здесь, сейчас. Вот что имело значение. Остальному придется подождать. Как будто наложив марлю на разлом в душе, она собиралась держать плотно, останавливать кровь, чтобы быть в силах идти дальше. Перевяжи рану. Продолжай идти. Она должна.
Участок вплыл обратно, как стремительно возникает реальный мир, когда вырываешься на поверхность океана. Вернулась и насущная обстановка. Барак их видел. Они здесь. Бледные. И они идут. Вполне возможно, что он уже мертв. Перегонщик тоже.
— Ты плохо выглядишь.
Услышав голос рядом с собой, Моргравия открыла глаза.
— Я в порядке.
— Ты лжешь.
— Я лгу.
— Тогда в чем дело? — похоже, она пребывала в раздражении.
Моргравия остановилась и повернулась к Маклеру.
— Ты когда–нибудь ощущала боль во сне? Такую насыщенную боль, что она казалась реальной? Я ощущала. Я просыпаюсь с памятью о страдании и не знаю, почему. Я изрезана и истекаю кровью, мою плоть рассекают и разъединяют. Сперва жарко, потом холодно. Я смотрю на свою кожу и не узнаю ее. Я вижу лицо, чертам которого не доверяю. Я — инородное присутствие в собственном теле. Мне нужно восстановить свой разум. Думаю, без этого я могу сойти с ума.
— А мне нужен корабль, который увезет меня с планеты.
— И я снова спрашиваю — почему?