Ливен постучал в косяк незакрытой двери. Анна повернула голову.
— Надеюсь, я угодил тебе, — сказал он, так и оставшись стоять в дверном проеме.
— Мне очень понравился подарок, очень… Но он слишком дорогой… он, наверное, для более… изысканной дамы… из высшего света…
— Что?? Для более изысканной дамы из высшего света? Ты… ты имеешь ввиду, что он предназначался другой даме, а я подарил его тебе?? Анна, я не дарю подобного любовницам. Меня бы никогда не посетила мысль подарить нечто подобное, например, графине. Я купил его специально для тебя вчера вечером между встречами — после встречи с Варфоломеевым и до другой, которая была через час после первой.
— Специально для меня?
— Да, специально для тебя. В нем были только футляры. Зная, что у тебя ничего с собой нет, я решил купить тебе кое-что, в чем ты нуждалась — хорошее мыло, пару баночек с кремами и духи. Да, я выбрал это на свой вкус, но ведь если б я не привез тебе это, тебе пришлось бы пользоваться тем, что есть у меня в доме, что в любом случае выбирал я сам… Как ты могла заметить, я не купил ничего… что дама предпочла бы покупать сама, чтоб подчеркнуть свою красоту… особенно, чтоб еще больше заинтересовать мужчину…
От последней фразы Анна покраснела.
— Аня, я бы мог купить такой же несессер Якову, но, думаю, он бы ему совершенно не пригодился. Точнее, не с таким количеством предметов, как у меня…
— И… ты всем этим пользуешься?
— Иногда приходится, когда нужно из подполковника Ливена быстро перевоплотиться в Его Сиятельство.
— Что это значит? — не поняла Анна.
— Например, я могу быть в поездке, могу ехать не только в карете или экипаже, но и скакать верхом. Это может быть в непогоду, в дождь, снег, ветер… Кожа на лице от этого, как ты понимаешь, лучше не становится, обветривает. Да и руки, хоть и в перчатках, грубеют. Кто знает, может, мне повезет, и после бала какая-нибудь дама разрешит мне прикоснуться к ее ручке без лайковой перчатки, а я поцарапаю ее нежную кожу своей шершавой рукой. Это было бы непростительно для князя, — усмехнулся Ливен. — Вот в ход и идут всякие средства, которыми я редко пользуюсь постоянно. Если ты подумала, что я из тех мужчин, кто наводит марафет часами, то ты ошиблась. Кстати, подобных излишеств в дамах я тоже не люблю. Естественная красота всегда лучше… нарисованной… Ведь есть вероятность того, что под краской… утром окажется совершенно не то лицо, что видел вечером… — ухмыльнулся Павел. — Слава Богу, у меня таких дам не бывает. Мои дамы красивы от природы… Аня, я зайду к тебе еще чуть позже.
Павел пришел к ней, когда она закончила очередной абзац письма Якову, в котором она описала усадьбу князя и, как он и просил, упомянула про лебедей и уток в пруду. Его Сиятельство сменил костюм на более светлый, чем был на нем с утра, и повязал другой шейный платок — серебристый с бирюзовой нитью — цвета его глаз. Утром, когда он обнаружил ее в комнате Лизы, он был в темно-сером костюме и галстуке тоном чуть светлее. А уезжал накануне в военном мундире — сменил его в Петербурге или уже в усадьбе, до того, как ему доложили, что его гостья пропала? Интересно, сколько раз за день переодевался князь? Или он приоделся сейчас специально для графини, а обычно ходил дома, как он сказал ранее, в костюмах попроще, таком, как утром?
— Аня, у меня к тебе будет просьба. Приближается время, когда приедет графиня. Я хотел бы, чтоб ты надела то платье, в котором была, когда мы делали снимки в Затонске. Оно тебе необычайно идет. И еще, чтоб Марфа уложила тебе волосы.